Наконец кто-то произнёс слова. И это был Хицуи.
- Девушки, Вы чего-то хотели? Мы немного... заняты.
- Форма. Школьная форма, - прошептала Микуру почти одними губами и быстро-быстро побежала к Хицуи и Тесс, аккуратно обогнув монстра. Вручив им форму, она подошла к Хами - её тоже надо уводить. Не смотря на то, что она ещё слегка занята.
- Хами, пора идти. Пойдём, - тихо сказала Микуру и взяв лису за руку быстрым шагом повела её из комнаты.
Надеюсь, он сейчас нас не тронет, а? По-моему.. О нет, - посмотрев во что он переродился, Мисаки ускорила шаг. Нет. Ей было не страшно. Это самосохранение.
- До встречи, - и потянув Хами на себя вышла из комнаты.

---Коридоры.

Щелчок дверного замка проскрежетал между свистом пролетавшего мимо разнесенной стены ветра и гулом, создаваемым сникшим элементалем. Создавалось впечатление, что теперь существо безропотно ожидало своей участи, едва ли поднимая взгляд на строгих судий. Ни единой возможности избежать наказания так и не возникало на туманном горизонте. Комната печальным образом опустела. Так неожиданно ворвавшиеся студентки, разбившие своим появление матовое стекло отчаяния Тэссалии, скрылись в коридорах игрушечного домика, коим сейчас представлялся замок. В руках покоился сверток с формой, как стало известно позднее, но это уже новая история…
- Если тебе не составит труда, уведи отсюда элементаля в заброшенное студенческое крыло.
И в эти минуты Тэсс знала, что предпочла бы остаться, может, кинуться в его ноги, просить очередное прощение за то, что уже давно прошло и исчезло со страниц ее летописи, за то, что ежесекундно повторялось и, возможно, еще не раз повторится. Но, сжалась в комок, преодолев страшную свою пропасть из тонких трещин между досками паркета, сделала шаг к Хицуи, одновременно касаясь его руки и опуская сверток с формой на кресло. Невесомое касание пальцами кожи походило на свежий ветерок после бури, беспечный и свободный.
***
Печальный элементаль безразлично следил за сменой настроения своего создателя и ловил каждую нотку раздающихся голосов, стараясь отыскать ту самую, что вновь возродит в нем былую силу. Тоскливое зрелище брошенной хозяином собаки, правда, в такие моменты забываешь, что, возможно, собака сильно кусалась и портила мебель.
***
Тонкий лучик энергии тут же заставил элементаля обратить на себя внимание.
Закрыть бы тебя сейчас в спичечный коробок или посадить на цепочку. Нельзя? Значит, пойдем просто так.
Существо с жадным любопытством последовало за Тэссалией, что непрерывно тянула за собой тоненький лучик энергии, в котором смешивались и все ее отчаяние, и вся та музыка ее души, что неизбежно остается скрытой от посторонних глаз.
Дверь стукнула с завидной мягкостью вытянутого из воздуха звука.
----> Заброшенное студенческое крыло (комната №10)

Цисаар, забравшись под одеяло, тут же навязал Хицуи роль заботливой няньки. Впрочем, тот был и сам не прочь чего-нибудь выпить, поэтому заказал два бокала кофейного грога.
Цисаар тем не менее не умолкал:
- Меня не перестает удивлять твоя проницательность, - Акаханно едва удержался от искушения вылить горячий напиток на голову коллеге, вместо этого сдержанно подав ему бокал, - и не проси объяснить, что происходит между нами. Я и сам этого толком не понимаю. Я надеялся, что пан Джошуа хотя бы окрестит меня сумасшедшим, но он только усугубил моё замешательство, заставив задуматься о природе подобных созданий. Я, собственно, и отправился в затяжное путешествие по коридорам, имея целью выяснить в библиотеке что-нибудь про таких, как она. Но, видишь ли, пошел ко дну раньше, чем достиг берега.
Хицуи подошел к книжному шкафу и, пробежавшись взглядом по корешкам, достал массивную книгу, название которой, как и прежнюю обстановку комнаты, невольно запомнил еще тогда, когда он впервые оказался  в этой комнате и должен был уйти. Положив том "Энциклопедии магических существ" на колени Цисаару, Акаханно вернулся в кресло.
- Ты не сумасшедший. Тебе просто выпала неудача оказаться не в том месте не в то время и повтречать ее. Или удача. Решать тебе. Я бы предпочел второе определение - все-таки есть преимущества в любви лисы-оборотня: она не может быть невзаимна, пусть и природа ее иная, нежели у людей, лисы чрезвычайно мудры и обычно обращаются в прекрасных девушек, соблазняя приглянувшегося им мужчину. Впрочем, могут обратиться кем или чем угодно по желанию и обстоятельствам. Конечно, она еще совсем ребенок. В пересчете на человеческий возраст ей всего-то девять лет. Это ее истинный облик. Постоянно принимать чужую внешность она просто неспособна - слишком слаба. И, кстати, можешь ей доверять: она мудра, а значит, всегда искренна. Она солжет тебе лишь на один вопрос: она будет утверждать, что она человек. Это ее интуиция. Правда, она все равно демон - она не человек. Она воплощение страстей, чувств, чего-то еще нечеловеческого... пусть и приняла обличье человека. Впрочем, она может оказаться воплощением любви - такое определение вполне подходит Хами. Я бы советовал быть с ней осторожнее - в ней может проснуться демоническое, неуправляемое и свирепое. Последствий предсказать не могу, но это уничтожит вас обоих. Кстати, когда ей исполнится тысяча, она будет практически всесильна. Сейчас она, правда, смертна... Все это всего лишь энциклопедические сведения - практически все и, может быть, больше описано там. Впрочем, не важно, что ты решишь. Ты не сможешь ничего поделать со своими чувствами, даже если она уйдет или погибнет. Это сродни проклятью. Только в данном случае у тебя есть выбор быть счастливым.

- Быть осторожнее? - пробормотал Церео, - что скрывается под этим советом? Я...
Он замолчал. Продолжать просто не было смысла.
- Превратить ее в чудовище могут любые неверные чувства... То, что людей заставляет замкнуться в себе, отдалиться от окружающих, озлобиться, может заставить ее одичать совершенно. Для нее нет никакой морали, не существует воспитания. Она поступает естественно, единственно верным образом... Она может мстить, умеет, наверняка. Ревность, одиночество, обиды, пренебрежение... Она потеряет человеческий облик, и тогда будет единственный выход - просто уничтожить ее.

Хицуи удивленно поднял глаза на Цисаара.
- Крис... Теперь я назову тебя сумасшедшим... Ты понимаешь, что творишь? Ты готов обнародовать ваши отношения? Ты представляешь себе, что это будет значить для репутации Хами? Что о ней могут говорить другие студенты... Ты преподаватель, она ребенок... Тебе может быть все равно до глупых сплетен, а ее чувства?.. Она же ровным счетом ничего в этом не смыслит. Ты объяснил ей хоть что-то? Ты хоть предположить можешь, сколько людей уже могло узнать о ваших отношениях хотя бы с ее слов? У нее ведь нет также и стыда, присущего людям... В конце концов, в академии запрещены отношения между преподавателями и студентами... Если ее исключат, ты хоть знаешь, есть ли у нее место, куда она могла бы вернуться? Что ее ждет за стенами Эдетриона?..

Совесть, как известно, как пьяная женщина: то покоя не дает, то уснет внезапно… Акаханно  рассуждает о стыде с тем, кто полжизни воровал чужую магию, убивал не единожды и даже не десятки раз, а девственность потерял в шестнадцать лет с сестрой на три года младше!
- Я не говорил о том, что «готов обнародовать» наши отношения, которых и нет практически, - помотал головой Цисаар, - что такое одна ночь для той, что живет больше тысячи лет?  Я лишь признался, что не в состоянии думать о последствиях, находясь с ней рядом. Как будто серое вещество из моего черепа выкачивают и заменяют солянкой из яблок, звезд и пирожков. Может быть, это и есть одна из её магических способностей – как там? сводить людей с ума? – только не могу понять, почему это только на меня действует. Она не ребенок, Хицуи. По крайней мере, не ребенок в человеческом понимании. Ты сам назвал её воплощением любви. Возможно, мисс Букалемьон говорит не так витиевато, как ты или я, но в словах её больше мудрости.
- Кстати, общественное мнение, которое зиждется на глупых сплетнях, - сэнтал горько усмехнулся, - меня никогда не принимало. Вначале – из-за моего молчания, затем – из-за моего голоса. Общество  готово броситься на тебя по любому поводу, как собака на кость. Потому я и сам понимаю, что Хами, со всей своей силой,  сильно уязвима, - она открывается миру слишком наивно, слишком щедро.  А он имеет обыкновение в ответ бить наотмашь. Пусть меня снова окрестят безумцем и запихнут в камеру, если я окажусь среди тех, кто не оправдает её ожидания, хотя даже и не знаю, что ей нужно от меня. Если кицуне исключат – и я уйду, мне не привыкать к изгнанию.
Прерывая драматичный разговор, со скрипом, от которого и обычный человек бы раздраженно поморщился, отворилась дверь комнаты. Ах да, Тэсс изолировала элементаля и вернулась. Если даже Хицуи корит меня, то она и подавно…Цисаар даже не обернулся в сторону преподавательницы науки о  магических существах, пока не услышал надломленное, растерянное причитание:
- Хицуи… Хами стало нехорошо…
В наступившей тишине было что-то зловещее. В сердце нарастала паника. Время, сыпавшееся золотым песком, замедлилось до течения медовой патоки, или, скорее, дегтя – настолько черными показались Церео эти долгие минуты. Все, что он говорил сейчас, потеряло смысл. Внутри похолодело, его вдруг с головы до ног застрясло мелкой дрожью. Обернувшись, тор-эста словно в тумане  увидел лицо де Рии. Её руки держали недвижимую лисицу.  Мир снова поплыл куда-то вдаль, как несколько часов назад, в коридорах. Тяжелый комок разросся в горле, начал душить, когда девушка передала свою ношу на руки японцу.
Преподаватель ощутил чуть ли не физическую боль от невозможности прикоснуться к Хами по самым тривиальным причинам – боязни смутить Тэсс своим непрезентабельным видом и невозможности представить, как забрать кицуне у Акаханно после всего того, что тот ему наговорил.  Теперь эрл чувствовал себя чуть ли не насильником и растлителем малолетних. Теперь он мог лишь напряженно вглядываться в её лицо, хотя хотелось броситься к ней, убрать со щеки вьющуюся прядь волос, выбившуюся из прически, поцелуем заглушить этот реквием, отдающийся во рту солоноватым привкусом. Всякий, кто заглянул бы ему в лицо, увидел бы застывшую маску и вздрогнул, столько глубокой печали в этих глазах цвета расплавленной меди.
Не сознавая, что делает, эрл окликнул её, тихо, дрожащим голосом, так, как дети зовут мать.
- Ха-а... Хами!
Поеживаясь от неутихающего ледяного озноба, он надеялся на чудо. Она лежала на руках у черного мага, словно отдыхала, чуть склонив набок голову, не слышала своего имени, произнесенного в безумной надежде, что отзовется.
Легкое прикосновение, мягкое, пушистое, на миг вывело семиотика из оцепенения. Откуда-то из глубины сознания вдруг всплыла мысль о котенке, который выполз из укрытия скомканных одеял. Цисаар наклонился, погладил, и в ответ на ласку котенок тотчас замурлыкал, доверчиво потянулся к нему. Совсем как она…Дрожащими руками, на которых, кажется, запеклась кровь, мужчина осторожно взял этот живой теплый комочек, но все не мог справиться с дрожью. Его душа, провалившись в забытье, на какое-то время освобождалась от непомерной тяжести.

Отредактировано Cisaar Cereo (2009-09-09 22:05:17)

Хами больше не было на ее руках, а тяжесть от ее хрупкого тельца все еще отдавала жарким покалыванием в ладонях. Тэссалия не спешила опускать руки, по-прежнему качая в невидимых объятьях свою маленькую девочку, невозможную и даже нежданную… Дрожала от невидимого холода разобранной по камешкам стены в завывании подвижного ветра в закатном солнце. С жалобным окликом Цисаара, чье лицо, искаженное отчаянием и нестерпимой болью собственной вины, источало весь ужас мира, который давно потерял для него всякий смысл без самой яркой звезды, чье имя Хами. Отчаяние излучали стены, пол, и потолок, и даже маленький котенок, нелепый, хрупкий комочек жизни в чересчур мощных руках сэнтала. Все незыблемое рушилось по камешкам, пронизывалось острыми наконечниками мучительного разочарования.
Тоскливая, натягивала между присутствующими свое полотно плотная матовая тишина. Редкое дыхание глохло в бесцветном спокойствии глупых, ненужных, никчемных слез по бледным щекам Тэсс. Много дальше, выше и возвышеннее рушились и создавались миры, переписывалась история, и люди рассказывали друг другу легенды о магических существах и старинных замках. В безмятежности ее тоскливого одиночества, что неизбежно сковывает каждого из нас миром собственной души, заполненного беспомощностью и желанием быть полезной, не звучали ни волшебные сказки, ни таинственные придания старины. Тэсс замирала в молчании, едва дыша, ожидая с минуты на минуту пробуждения Хами. А маленькая лисичка грелась в теплых, заботливых объятиях Хицуи.
В застывшей, словно на полотне художника-импрессиониста яркими плавными мазками, картине разорванным снарядом, хрустом битого стекла прозвучала простая и понятная просьба:
- Тэсс... Принеси холодное полотенце.
И снова все стихло, только шелест юбки и прозрачный стук каблуков выдавал движения. Ледяная струя запустила влажные, скользкие мурашки по коже. Все так же с тоскливым дребезжанием паркета под ногами, но безмолвно, вернулась с полотенцем, почти на ощупь передавая влажную ткань, в темноте расплывающегося усталостью мира заметила огонь, почувствовала жар, но уже не обращала внимание. Просто наблюдала, верила и осторожно,  только в ей свойственной манере улыбалась, зная, что, возможно, в этим минуты происходит нечто важное, мир обретает устойчивость и свою неповторимую сопряженность навсегда с чужим миром, сковывается не просто словами любви, веры и понимания, но неземным чувством принадлежности и странного единства.

Он утопал в мягком тепле ее девичьей души... Сначала он видел игры ее разума, ее мечты и воспоминания словно во тьме. Иногда он различал очертания предметов, событий. После все становилось яснее...

Хами напевала тихую песенку, очаровательную в своей бессмысленности:
- Моя мама не видит,
Мой папа не слышит.
Хами гуляет по лугу...
Хами гуляет по лугу!
Хами собирает цветы по два...
Она продолжала, аккуратно рвала стебли лютиков, каждый раз извиняясь перед каждым цветком.

Его разум и разум маленькой лисы менялись, мешались каждую секунду... Он проникал все глубже в ее душу, читал воспоминания, видел сотни лиц, которые даже не казались ему незнакомы.

Хами не видела звезд... Она сидела на холодном полу, поджав под себя ноги, смотрела на окно - черный прямоугольник, прочерченный насквозь линиями тяжелых прутьев.
- Она говорила, что слезы становятся звездами... Хами больше не желает плакать. Звезды падают... Не упадет... Когда-нибудь Хами сможет коснуться лапой звезды. Когда-нибудь Хами сама будет звездой... Только восемь... один... три... Звезды собрать. Хами полюбит...
Слеза все же сорвалась с ее ресниц.

Какие-то капли упали ему на руки... Хицуи с трудом открыл глаза, не сознавая происходящее. Хами все так же лежала на его руках. Трещинка на почерневшем кольце была едва ли заметна. Цисаар стоял на коленях рядом, оплакивая маленькую лису, словно мертвую. Тэсс безмолвно, отрешенно следила за ними...
- С ней все в порядке... - голос прозвучал фальшиво, хрипло, болезненно.
Хицуи обессилено улыбнулся, откинувшись на спинку кресла. Рука его безвольно опала, огонек погас. Под его пальцами матово блестело почерневшее, теперь целое колечко. Хицуи был без сознания.

Наваждение прошло быстро. Слезы просохли, разум просветлел, пришло понимание того, что нужно делать, не откладывая. В конце концов, не таков эрл Церео, чтобы сложа руки цедить слезы  над бесчувственными телами  неожиданно ставших близкими ему людей…и лисиц также. Для полного счастья не хватало только того, чтобы и Тэссалия рухнула рядом в обморок. Такую картину сэнтал уже наблюдал в медпункте, когда, потрясенные его «очаровательной» внешностью, шлепнулись на пол Джош и Ванесса. А сейчас нашатыря под рукой не было, тем более, что использовать это для черного мага было опасно – Рэй и тот съездил по лицу, а раздумывать, во что превратит его Акаханно-сан по прибытии в сознание, у эрла не было ни малейшего желания. Рассудив, что Хицуи взрослый мужчина и вполне обойдется некоторое время без медицинской помощи, благо у его ног преданной собакой замерла любимая женщина, Цисаар отнес девочку на постель и заботливо укутал. Заказанный Хицуи грог сейчас был полезнее для Тэсс, так как Церео уже взял себя в руки.
- Спокойнее, все уже позади, - произнес он, присаживаясь рядом с девушкой и протягивая  ей напиток, - у него достаточно сил, чтобы вытащить  из бездны ещё с десяток достойных спасения созданий.