---> Трущобы. ---> Улицы.

Любимый, сегодня дарил не только часть своей жизни, но и целыми, бесконечными минутами свою снисходительность пополам с поцелуями, водил по запутанным улицам, не отпуская руки. В уютной тишине маленького ресторана, разрывавшейся лишь звоном посуды и шипением риса на огне, впервые чувствовала странную горечь от его близости, потому, наверное, что до сих пор едва могла поверить в реальность Хицуи. И он, словно предугадывал необходимость доказательств: держал чуть крепче, чем требовалось, не упускал момента коснуться... Время выбирало свой таинственный ритм, опережало их всего на несколько шагов, зато существенных, уносилось далеко в будущее, без оглядки и, похоже, бесповоротно. Тем временем улицы вели Хицуи и Тэсс в глубь изумительного парка. Среди свежей листвы в тени сада отыскался и японский дворик, удачно примостившийся за живой изгородью, где скрывался от посторонних глаз роскошный мир волшебства и восточного спокойствия.
- Хицуи, спасибо. Тут чудесно.
Тэсс улыбалась, то и дело оглядываясь по сторонам: незатейливо журчали прозрачные ручейки, растения ютились возле деревянного мостика, оплетали камни. Тэсс крепче сжимала пальцы Хицуи, способствуя близости. Взгляд уже давно лишился границ и уверенно вонзался в самую душу. Наконец, совсем наедине, только пение птиц и легкое дыхание ветра вокруг. 
Рука дернулась, но зато губы уверенно коснулись его губ, свободно и почти невесомо.

Лишь на несколько мгновений задержавшись у губ Хицуи, Тэссалия поднялась со своего места, нехотя отпустила руку, скинув туфли ворвалась в зелень молодой травы, не то пританцовывая, не то просто поддаваясь изгибам и поворотам волн ветра, подняла взгляд к небу, в котором расплывалось пушистое белоснежие облаков, уже сейчас предвещавших в скором времени теплый весенний дождь. Тэссалия улыбалась и так глубоко вдыхала, что в скором времени почувствовала, как небо медленно переворачивается, съезжает вниз. Еще несколько мгновений, и девушка с приглушенным ударом приземлилась в траву, продолжая улыбаться. Ни минуты не желая сидеть на месте, Тэсс вновь приподнялась на ноги, чтобы склониться у воды. В прозрачной воде отражалось небо и ее собственное бледное лицо, обрамленное слегка тусклой в отражении рыжиной пушистых волос, выбившихся из хвоста и спускавшихся теперь вниз по плечам. Глаза горели потусторонним, почти детским восхищением. На дне лежали разноцветные камешки, к которым и потянулась Тэсс, впрочем, дна так и не достигла, просто провела пальцами по поверхности воды, расплескивая искристые брызги в разные стороны. По безупречно гладкой поверхности пруда пошли круги и крохотные волны. Девушка зачерпнула немного воды в ладошку, стараясь, чтобы Хицуи не заметил, поднялась на ноги и, осторожно, чтобы вода не расплескалась, вернулась к скамейке, опрокинув едва сохранившуюся в маленькой ладони лужицу брызгами на лицо и волосы Хицуи.
Кажется, сегодня ей недоставало серьезности. Тэсс снова села рядом с Хицуи, сложила ладони перед собой на коленях, стараясь не заглядывать в его лицо, покрытое редкими капельками влаги, тем не менее, продолжая улыбаться.
- Извини, я, кажется, заигралась.

Так неожиданно серьезность сменилась мягкостью, а улыбка, исчезнув, затмила солнечный свет поцелуем, стремительно, что Тэсс даже не успела набраться воздуха, едва сдержала возглас, заглушенный поцелуем, когда ледяная влага коснулась одновременно каждой клеточки тела, просочившись сквозь тонкую ткань одежды, а близость спасительно-родного тела Хицуи заставила прижаться крепче в инстинктивном поиске спасения. Подрагивали руки, и сжималось холодом тело. Невинная детская игра обратилась безудержной страстью, и вот уже они тонули в поцелуях, задыхаясь остатками живительного кислорода на двоих, согревались объятиями. И когда уже не было сил терпеть, вода подхватила их, выпуская на поверхность, даря живительный глоток прохладного воздуха, будто бы возрождая, от неминуемой смерти, впервые такой реальной и пугающей. Не было больше такого неуместного безразличия к дыханию и необходимости тепла, боялась потерять и потеряться навсегда в небытие, едва ощутив в своих руках счастье, касаясь губами его губ, будто бы в поисках эликсира жизни, что прежде выпила без остатка, а теперь, надеялась на продолжительность действия. Впрочем, не было и нелепого страха, над сердцем властвовали, разделяя владения и повелевая эмоциями, восторг, и любовь, и его прочные объятия.
- Хицуи… - улыбка не исчезала, а дыхание все никак не хотело восстанавливаться. Блестящие капельки запутались в волосах Хицуи, раскрашивая пряди в совершенно непредсказуемые радужные цвета. – Ты мокрый, - только и смогла выдохнуть Тэсс, взъерошивая влажные черные волосы. – А еще ты меня немного напугал. Впрочем, на самом деле я давно хотела искупаться. А искупаться вместе с тобой… Мне сегодня везет.

Перламутровое счастье бликами ложилось на воду, искрилось волшебством новых порций брызг, слепящих глаза.
- Ты замерзла… Извини.
- Как я и говорила…
Теперь они лежали на жарком бетоне. Атмосфера веселой детской игры никуда не исчезла, просто спряталась за легкими улыбками и учащенным дыханием, но готова была вырваться на свободу в любую секунду, скользнуть по траве, потонуть в очередном смелом поцелуе, что были совершенно кстати на первое утро после расставания. Или уже подходил к концу день? Время приобретало свой особый, размеренный ход в обществе Хицуи. Оно не уносилось далеко к недосягаемому закату вечности и не перегоняло события, скорое, просто теряло смысл, оставалось по другую сторону их личного мира, пронизанного легким волшебством сна.
-…мне сегодня везет. Велика вероятность, что ты не позволишь мне замерзнуть окончательно.
Тэссалия едва ли могла поверить собственным ощущениям, восхищению и нежности. В сердце распускала свои лепестки жизнь, стремительно разбивающая на сотни тысяч осколков все нелепые переживания. Здесь и сейчас была весна, медленно перетекающая в прозрачное жаркое лето, преждевременное,  но ожидаемое долгие годы вечного холода и серых призрачных стен. Еще раньше привычная жизнь казалась блужданием по нескончаемым лабиринтам отражений, всего двух, направленных одно на другое зеркал, искаженных отчаянием, застывших одиночеством. Тогда каждый новый поворот был досадным продолжением, повторением предыдущего в сумеречном свете вечной ночи, что всегда казалась длиннее дня. Сложно было представить, что стеклянный пол однажды закончится пропастью или, может, кто-то разобьет одно из зеркал, сдвинет всего на долю секунды, чтобы можно было вырваться, отринуть страх, что сердце затянется плотной серебряной пленкой, что так упорно отражает жизнь, но не пропускает ее внутрь.
Теперь, когда солнце играло лучиками по волосам, а усталость сковывала тело влажной прохладой вымокшей одежды, сердце, живое, билось ровно и настойчиво, уверенно спешило к новым поворотам, что, вероятно, не будут столь же предсказуемыми. И будет день, и ночь, несомненно, войдет в свои владения, а, может, им еще придется не раз поменяться ролями, и будет между ними что-то третье, совершенно непредсказуемое и обязательное более счастливое, более чистое, незапятнанное умело созданными копиями.
А пока в глазах Хицуи отражалась ее улыбка. Тэсс снова целовала его, только теплее теперь, увереннее, в легком неожиданном отчаянии в самой глубине сознания понимая, что теперь станет невозможно предсказать посыпятся ли звезды с неба или град…

Плотные полосы едва затянувшихся ран больше не вызывали того же отчаянного ужаса, что вскоре растворился в безудержной нежности и слепящем солнечном свете. Теперь она осторожно касалась его рук, не требуя объяснений, но понимая чуть больше. Не было страшно, и даже близость следовавшей по пятам смерти не волновала душу так, как его объятия. Между плотно сомкнутыми веками и его горячим дыханием проскальзывало сонное спокойствие. Словно бы день разбивался на множество частей, растягиваясь до недели, а то и до года. Жизнь обретала свое собственное русло, уверенными потоками окутывала со всех сторон их тела. Сегодня можно было надеяться и просто радоваться, поддавшись мгновенным эмоциями, побеждать и проигрывать взгляды, отдавать улыбки. Тэсс уже почти спала у плеча Хицуи, когда звуки его голоса пронеслись над ухом вопросом.
- Не жалеешь, что жива?
- Нет. Как можно? Жизнь бесценный подарок. Твой подарок. Я… Я пыталась сопротивляться, и только теперь понимаю, как было глупо… А теперь… Жизнь для меня ты, а от тебя я не могу и не хочу отказываться. А ты, не жалеешь, что я жива, что поломала всю твою выстроенную по определенному плану жизнь? – она снова скользнула пальцами по шраму на его руке.

Не было ничего глупее слов, важнее слов. Руки сами собой не отпускали, а взгляд боялся неизбежного столкновения. Губы несмело ловили кислород. Тэсс никогда бы не призналась в своей простой и понятной сентиментальности, если бы не слышала, если бы не видела и не чувствовала горечи на своих щеках. Она пыталась скрыть нелепые слезы, кутаясь его объятиями. Тэсс сама не понимала, сколько провела так, в совершенной тишине, только перед глазами мчались образы и эпохи и пропадали на дне озера с неясным гулом возмущения. Она никогда не представляла Хицуи своим мужем. Тем более, никогда не представляла себя его женой. В эти несколько секунд естественные и простые слова вдруг перевернули весь мир, четко разделив вечность на «до», «после» и «вместе». Сейчас они стояли на пороге новой эпохи, смыкая руки.
- Спасибо… Хицуи, я… просто… Да.
Шаг навстречу, и вот уже легче, чем было всего мгновение назад.
- Жена - бывшее приведение. У тебя специфический вкус, – все еще неловко было говорить, потому непосредственность спасала от молчания.

- Во всяком случае, моя жена всегда была человеком и никого не убивала по случаю.
Все казалось таким совершенным и последовательным, что больше не держалось сожаление и раскаяние. Летопись закончилась последней фразой «И они жили долго и счастливо...». И не было слова «смерть». Дальше нужно было обходиться без нее.
- Ммм… Мне помешали, дважды… Так что с этим можно еще поспорить, правда, я лучше не буду: я все же хочу за тебя замуж.
Тэсс снова стала серьезной, впрочем, глаза ее все так же блестели недавними слезами и радостью.
- Я просто… не ожидала, не представляла и не думала. Просто счастлива. Просто люблю тебя.
Она встряхнула на половину высохшие волосы.
- А мне… нужно с кем-нибудь знакомиться? Времена совсем поменялись, я знаю, но родители… Есть кто-то?

Тэсс держала на ладони аккуратное колечко, словно бы впитывавшее весь свет, заставляющее взгляды раз за разом возвращаться к переплетениям и переливам хрупких драгоценных стекляшек. Она рассматривала дорогой подарок, семейную реликвию, все еще хранящую живое тепло матери Хицуи, боясь увидеть в светлых глазах тот самый безотчетный страх на ее лицо, что внезапно прокрался в ее сердце. Колечко слегка подрагивало на ладони, Тэсс невольно жалась к Хицуи, но только неясная смесь облегчения и надежды на его счастье согревала. Она не была уверена, что нужно встречаться с семьей Хицуи, что справедливо будет заставлять его вспоминать все то, что так мучило его совесть. Только теперь Тэсс не могла отступить, не могла просить прощения за свои вопросы и, пораженная внезапным потоком искренности, не могла отказаться от понимания.
Кольцо теперь покоилось в ее сжатой ладони. Тэсс позволила себе один несмелый взгляд в глаза Хицуи. Ни огня, ни страха, только любовь и забота.
- Я не откажусь от тебя и не оставлю. И я хочу быть рядом, и понимать, и помогать… Я верю тебе, и если знакомство с родителями – лишнее, а я вижу – лишнее, то пусть все будет как прежде. Ты и я. Тем более что в нас мало что осталось от традиционного понимания о будущих супругах, кроме любви… – она осторожно улыбнулась. – Знаешь,  я бы хотела, наверное, видеть твой дом, понимать, как и где ты жил, какой бы тяжелой ни была жизни. Я бы хотела познакомить тебя и со своей родиной. Я становлюсь сентиментальной, но мне кажется это таким важным – истоки, словно бы приближаешься к миру того, кого любишь, впускаешь его в свою жизнь. Впрочем, все это не так важно. Тем более, что тебе тяжело туда возвращаться, да и мой дом не сулит никаких светлых воспоминаний, разве что… У меня было светлое детство, – Тэсс замолчала, собираясь с мыслями. – А еще, я бы хотела принести тебе счастье. Не похоже, что тебе часто приходилось радоваться. Может, смею надеяться, что сейчас, у нас, вместе, будет больше поводов для радости?...

Тэсс не удержалась. Хотелось вернуться к серьезности, но одно слово – и она снова целовала его. Она не думала о страхе, что сопровождал его желание побывать в ее старом имении, и уже почти не помнила недавних рассказов о его семье. Не было больше смысла размышлять и бояться, и, наверное, вместе с приближающимся закатом и им следовало бы двигаться.
- Хорошо… - Тэсс даже не постаралась окрасить свой голос  звуком. – Нам, наверное, еще что-то нужно? Пойдем?
Она нащупала уже практически высохшую рубашку.
- Знаешь, я рада, что ты вернулся. Прости, что встретила тебя в таком виде и все это… Рядом с тобой я совсем не ощущаю время, возраст, приличия. Мама часто говорила, что мне не хватает манер.
------> Вместе с Хицуи, домой. (Комната Тэсс)