По капелькам морозными льдинками накрапывал не по-весеннему настойчивый дождь. Такой бывает только летом, долгожданным спасением от бездушной духоты. Сначала он громыхает у горизонта массивными тучами, потом с ветреной прохладой подкрадывается почти незаметно, проливается водопадом, смывает дороги и поля, сливает все в бурлящий поток. И не выплыть без ковчега.
Первые капельки по обнаженным плечам Тэссалии ложились неровно, расплескивались, проскакивая между листвой, по бледной коже, заглушали звуки одиночества и шаги за спиной.
Все равно почувствовала приближение, потому что и сама вернулась к себе вместе с Хицуи рука об руку – ни на минуту не оставляла мысленно.
Не обернулась объятиям, поддалась поцелую, пригрелась в невидимом тепле, продолжая утопать в стыде, будто бы это он бил прозрачными капельками по щекам и рукам, грозясь утянуть с собой под воду.
- Объяснись, – ожидаемо, вдруг – неожиданно. Уже готовилась к ответу, а теперь не могла и перед собой оправдаться.
Сейчас было бы проще выбрать из двух: жизнь или смерть, - по сути, все одно, когда вопрос ставится именно так. Вместо этого по-прежнему переживала наказание совестью, по глупости.
Слишком изысканное платье для девочки. Ребенок. Не молчи же. Ждет. И ты ждала. Мало ли веков прошло? Все мало?
Обернулась, резко, отыскивая взглядом, попеременно окунаясь то в его строгость, то в свою. Не сдерживались эмоции и, потому, наверное, казалось, что на лице маска и почти что улыбка озаряет губы, просто лицо окутанное эхом спокойствия, почти вечного, почти смертельного, загробного. Не сдерживала эмоций, потому они проскальзывали насквозь, лишь на долю секунды задерживаясь в мимических морщинках и в странном блеске глаз.
- Прости. Сорвалась. Не хотела. Все пошло не так,  и я потерялась. А потом – та женщина, в красном… Я не хотела вмешиваться, мешать. Снова сбежала, а ты просил найти тебя и быть рядом. Не смогла. Я не могла просто смотреть и не могла сдержать свой страх. Чего боялась? Я научусь, обещаю.

Отредактировано Тэссалия Рии (2009-08-06 21:49:48)

Дождь настаивал на своем, впитывал эмоции жадно, восторженно, шутя с тканями и звуками, очищая, освобождая, почти лаская легкими ручейками руки, сутулые, сжатые прохладой плечи. Капельки на губах, блестящий серпантин влаги на ресницах.
- Не бойся. Не обещай... Живи просто.
Все верно. Ни единого лишнего звука. Все мне, мое, выговоренное не раз мной. И ты сам этого ждешь. Прости меня. За меня. Забудем? Привыкнем? Теперь ведь на самом деле вместе? В молчании куда как ближе.
Верное себе, в груди размеренно билось сердце напоминанием о совершенном, совершившемся.
Память сочиняла свои странные сказки, перемешивала факты, сжимала и расширяла время, играла чувствами. Более не было позади трехсот лет, как и не было нелепой смерти. Прошлое: детство, родители, пышные приемы и садовые розы, измена, отчаяние, сумасшествие, не своя кровь на руках – истории из чужого, не самого интересного романа, где все совпадения с реальными людьми и событиями – досадная случайность, свидетельство посредственности автора.
Сейчас был только дождь и неуместный восторг. Босыми ногами утопала в траве,  а вокруг – вода, вода, вода... Обошлась даже без мучительных слез – тоска вышла на выдохе, а со вдохом проник в легкие чистый озон до самой души, в сердце – по капиллярам из кончиков пальцев.
- Может быть, подаришь мне хотя бы второй танец? Спокойствие вальса не для этой грозы... Чего ты хочешь?
- Этот – первый и единственный настоящий. Веди ты. А хочу… - легкая улыбка скользнула по губам, вновь прячась в черноте грозовых туч, - тебя.

Отредактировано Тэссалия Рии (2009-08-07 04:35:15)

Собственные слова, едва произнесенные, запоздало отразились в душе, когда неслышимая мелодия бури уже во всю властвовала над сердцами.
Порывистыми движениями, путаными складками платья по промерзшим щиколоткам, влажными, жаркими пальцами, утопающими в объятиях, обновленным дыханием гроза заполняла чувства, прокрадывалась в танец, которому, казалось, не было четко выверенного начала, а конец простирался далеко за горизонтом в нездешнем тумане после закатного умиротворения.
Болезненная естественность поворотов и изгибов больше не пугала, а лишь раззадоривала. Нелепый танец под дождем – совсем недетская игра, увлекательная точностью движений. Аккомпанирует небо, оно же – скромный свидетель – улыбается отрешенно, мудро сквозь пелену дождя.
Ни единой паузы – все танец, только ритм сбился, перепрыгнули через ноты, сыграли три за раз, одну за другой, нестройно, вне тактов, однако это по-прежнему музыка, в иных параллелях, выше, ближе, искреннее, неожиданная, как песня, непредсказуемая, не поставленный танец.
Исполнение всех желаний в каждом новом поцелуе, огнем страсти, ледяными языками пламени по позвоночнику и ниже до самых его рук, по бедрам и глубже, впиваясь в тело. Не дотянуться, не поспеть за бешеным ритмом музыки и сердца, разгоняясь в чувствах, как никогда ярко, мучительно, жадно губами по влажной, в капельках коже, ногтями цепляясь за ткань, утягивая вверх, словно срывает кожу, чтобы не мешала прикосновениям, чтобы напрямик, наверняка, мимо боли к наслаждению.
И, наверное, поминутно окуналась в дождливое сумасшествие, теряла нити реальности, сжимала руками, ногами со всей силой, держала душой и горящим изумрудом глаз. Не терпела, не ожидала - ждала, желала и жила его поцелуями. Сама дарила ласки, прерывисто, не помня себя от счастья, не поспевала за разогнавшимся до предела жизни сердцем, любила, сильнее, ярче, ощутимее. Любила не образ из фантастического мира подсознания и не далекий призрачный силуэт на дороге к замку - ощутимого, близкого, родного, единственного, разрывавшего, пробивавшего чувства, разжигавшего непреодолимую страсть, лишавшего рассудка одним своим запахом, взглядами подчинявшего своей воле. Любила, любила, любила, минутами в вечности, улыбалась.
- Веди ты.

Меж звуками разбушевавшейся непогоды прорывались стихийно касания, трепет и огненное дыхание собственных безудержных поцелуев, без разбора, вне ритма, выше желания, сильнее любви. Острыми, живыми прикосновениями по коже, вместе с вонзающимися спицами дождя и ледяными потоками ветра по плечам таяли последние преграды безумию. И вот уже не искала оправданий, без сторонних мыслей впивалась душой в раскаленные объятия. Безжалостный, истязал, тянул за живое, сладостно, лихорадочно. Словно сам создавал музыку, ставил этот бешеный танец и властвовал над стихией, вел к пропасти, срывался, отрывал от земли, окунал в бездну, несомненно, вел, удерживал на руках, позволял вольности себе и ей.
И когда в очередной раз, среди бессчетного множества мгновений, сходила с ума от близости, его взгляды впитывали всю, без остатка, до последнего вздоха, к новому, глубокому, звенящему головокружением; теряла голос в его имени и любви, несдержанно, сверх привычного, почти дико: «Любимый,» – и снова, едва слышно, до предела, пока не кончится земля у пропасти и не выгорит весь кислород, озон, пока влажная свежесть не просеет облака туманной изморосью. Дерзко заглядывала в глаза своей жизни, с яркой, бездонной улыбкой на искусанных губах, крепко, уверенно, все так же бесконечно нежно, в своей дикой, внезапно смелой нежности. Опустошалась, до последних сладких капель, верила, доверялась, улыбалась, не помнила красок, все легче ориентировалась в темноте ночи, пока вдруг не исчез и громыхающий перламутр молний, утянув за собой и последние звуки вымышленной музыки, путавшейся теперь среди густой антрацитовой мглы, где-то за пределами этого грешного мира, в котором держали по-прежнему его руки, неразрывно, неотступно, с этого мгновения и теперь в вечность.
-----> К себе в комнату

Флэшбек. Когда-то давно-давно, еще в начале апреля.

Выйдя из медитации и позы трупа одновременно, Чарльз свернул свой коврик в трубочку и оглянулся вокруг. В процессе медитации он понял одну вещь - к обучению подростков своей науке он еще не готов полностью. Помочь ему в подготовке могла бы неделька-другая где-нибудь на Востоке.
Приняв эту мысль к сведению, Чарльз ушел в глубину рощи, где нашел выход из Академии, а потом и вовсе исчез.

Наши дни.

Поздоровевший, морально более устойчивый и непробиваемый Чарльз Фридланд вернулся в Академию тем же путем, которым и исчез из нее. В руках его все так же находился его коврик для медитаций, а вот одежда, естественно, была уже не та.
"Ну что? Будь готов - всегда готов?" - вспомнил Чарльз фразу, услышанную когда-то в России. Подбодрив себя таким образом, он отправился вперед на баррикады.

----------> Вход в замок ----------> Коридоры ----------> Объявления ----------> Кабинет драмы и изящных искусств

Кабинет ДиИИ---Коридоры---->

Сны и воспоминания создают свой особый мир. Иногда даже не различишь, что ярче и важнее, где заканчивается фантазия и начинается жизнь. Сегодня у Тэсс не могло быть жизни. В затуманенном солнечном свете воспоминания и чужие неожиданные эмоции застилали явь, направляли по запасным координатам в сознании, водили по знакомым коридорам и тропинкам на поиски какой-то устойчивости, а попросту потакали внезапно раскрывшейся меланхолии.
Впрочем, Тэсс улыбалась своей сентиментальности, прогуливаясь уже по знакомой роще. Воспоминания о бое с Тиренд пропали, как пропадают ощущения чуда по пробуждению. Теперь она дышала свежестью все еще молодой, цветущей весны.
Не первый уже раз Тэсс сняла туфли, и теперь они коротали минуты в одиночестве у того самого дерева, где Хицуи нашел ее в ночь бала. Еще влажная в тени трава весело хлюпала под ногами, грозясь проскользнуть мимо ступней. Сквозь тонкие ветки со свежей зеленью пробегали, скользя, частые лучики, цепляясь за рыжие волосы Тэсс и отбрасывая блики везде, где это удавалось.
В одиночестве были свои преимущества. Волнение и робкая боль в районе сердца затихали, впуская в сознание голос вечного, мудрого…
- Похоже, не одну меня воспоминания привели сюда, – голос, по-своему, вечного, по-своему, мудрого, но не ожидаемого. Эльфа отдыхала возле дерева с огромной черно-белой тигрицей, гордо, но покорно позволявшей гладить себя по холке. Вид дикого хищника нисколько не смутил ее. Тигрица была не менее мудрой и древней, чем ее необычная хозяйка.
- Но воспоминания сильно разнятся. Здравствуй, Тиренд.

И как в любом уважающем себя сне в разговоре с эльфой было что-то иррациональное. То ли сознание никак не хотело принимать естественность спокойной беседы, то ли чувства мешались, подбрасывая попеременно то не уверенность, то обиду. Тэсс совсем не знала Тиренд и никогда не задумывалась, что придет время узнать. Еще тогда, став невольным свидетелем чужой страсти, она обещала себе избегать чувств, чтобы больше не терять хрупкий мир. Странно, что именно Хицуи тогда помешал столь дальновидным планам, вытянув наружу всю горечь из самого сердца и ударив ей же по остаткам разума, обессилив тело.
Горечь давно смыл проливной дождь и радость новой встречи, поцелуи и ледяная вода озера. Наступала новая эра, в которой каждый новый шаг – неуверенное центростремительное движение в пропасть к единственной точке света. Тэсс почти была уверенна, что во время боя испытала на себе модель смерти, ту самую, что не смогла уловить множество лет назад. Страх никуда не делся, только появились новые значения и формулировки. Она впервые, наверное, понимала Тео с его тягой к экспериментам и совершениям. Ей и самой не хотелось теперь стоять на месте.
- Извини за то, что произошло на боевой магии. Я ведь чуть не... убила тебя. Хицуи вовремя вмешался...
Глаза Тиренд удержали взгляд Тэсс, но она не смутилась, уверенно выдержала связь, теперь улыбаясь.
- Меня уже убивали. И это не так уж и страшно. Хотя я, конечно, предпочла бы еще пожить, раз уж есть такая возможность. Это был бой. Я оказалась слабее. Я знала, что Хицуи рядом. И он тоже мог тебя убить...
- Да... А мне урок на будущее: не стоит пытаться убить пассию дракона, по крайней мере, не тогда, когда от сил осталась треть, а то и меньше.
Дракона… Для меня он всегда был человеком. Странно, что другие видят в нем дракона даже тогда, когда сущность погибла…
- Пассию дракона? – Тэссалия усмехнулась в унисон Тиренд. – Интересное определение…  Ты довольно сильно акцентируешь внимание на его прошлом…
Тэсс осмотрелась по сторонам, неизбежно натолкнулась взглядом на поляну.
- Не то чтобы я когда-то чувствовала в нем именно дракона, но этой сущности больше нет… – теперь она была серьезна.

18 апреля, 08:10

Комната Джошуа Рэя ---> Коридоры ---> Внутренний дворик --->

Побродив по коридорам Академии, безучастно пронаблюдав рассвет и его розовые лучи, разбивающиеся в хрустальных струях фонтана, Джошуа пересёк насквозь рощу, прошёл через некий малознакомый портал и вышел к самой воде. Вид отсюда открывался невероятный, и Джош непременно восхитился бы им до слёз, если бы сохранил способность ощущать хоть какие-то адекватные эмоции. Странной весёлости как не бывало, его охватила полная апатия, и единственным желанием было спать.
Но по какой-то необъяснимой причине (впрочем, объяснений Джошуа не искал) спать он не собирался. Принципиально.
Вероятно, где-то в глубине сердца он панически боялся безумия и предпочитал ему смерть.
И надеялся измучить себя до необратимости.
Ну что ж, отличное начало.

Стоя у самой кромки воды, Джош отрешённо разглядывал небо с росчерками лёгких перистых облачков, правый мост, очертания города вдалеке и радугу, парящую над водопадом. На мосту виднелась какая-то фигурка - кажется, девичья, тонкая и невысокая. Хотя, с такого расстояния можно было легко ошибиться.
К ней приближалась другая - уже явно принадлежащая мужчине, высокому и широкоплечему.
Джошуа не заметил мгновения, когда его отрешённость развернулась в сознании взрывной смесью ужаса, волнения, ярости и растерянности. Вероятно, когда мужчина схватил девушку за руку... Или позже, когда он поднял её над перилами моста? Одно можно было утверждать с уверенностью - в тот миг, когда слуха Джоша коснулся истончённый расстоянием и шумом водопада девичий крик, он уже позабыл о своём безумии, и о всех странных событиях предшествующего дня. Разум его лихорадочно работал, но не находил выхода... Бежать? Куда? Мужчина на мосту благополучно растворился в воздухе.
Ногти впились в ладони, неизрасходованная вовремя магия ударила в землю, поднимая вокруг Джошуа столб невесомой пыли.
Он ведь мог...
Сейчас - мог, но совсем не привык, что может.
Он мог бы её спасти.
Кто она?
Ринувшееся в разум отчаяние замерло, натолкнувшись на изумлённый интерес: он только что отчётливо видел, как над водой поднялась бесплотная полупрозрачная фигурка и взмыла к мосту.
Погибшая девушка стала привидением?
Значит, её уже не спасти...
Впрочем...
Тэссалия?..
Акаханно?..
Джош зажмурился, продолжая крепко сжимать кулаки, прогоняя из головы неуместные, ненужные мысли.
Нужно...
Найти привидение. Она летела к замку, возможно, она там, и он должен её найти. Магия поможет? Как?..
Но сейчас это важнее всего. Кто знает, что ощущает это существо... Он не смог спасти её, теперь он должен помочь ей, прежде, чем... Прежде... чем...

Долгим странным взглядом посмотрев на столб водяной пыли над водопадом, Джошуа развернулся и решительным шагом двинулся обратно к замку.

---> Внутренний дворик ---> Коридоры ---> Преподавательский стол