В их жестах не было ничего нового. Отработанные до совершенной неузнаваемости движения: легкий изгиб кисти в почти невесомом касании его пальцев, опущенные ресницы, приподнятые плечи, непреодолимая пустота и мертвенный холод в задержанном дыхании.
Раз, два, три, четыре… семь, девять…
Тэсс зачем-то отсчитывала перестук сердца со звоном чужих голосов, сбивалась, но продолжала:
Двадцать четыре, двадцать шесть, тридцать восемь…
Сорок девять секунду… Счет шел до минуты.
А после…
После так и не произошло. Она потерялась в горячем дыхании Хицуи над самым ухом, во взволнованном гуле за спиной, в стуках и треске.
- Не смотри.
Тэсс поверила и не смотрела, не старалась понять или услышать, все дальше погружалась во мрак, закутывалась в плотное, тяжелое покрывало ночи и вязкого полусна.
Стук сердца обратился стуком каблуков по паркету. Пустые коридоры мигали неровным светом редких ламп, и приходилось все время всматриваться в меняющиеся тени, чтобы поймать собственное ускользающее отражение и неожиданные повороты. Она единственная, кажется, не замечала очевидного. Хицуи был где-то рядом, всегда рядом, тенью за спиной и всегда на несколько шагов впереди.
Он вернул ее однажды в жизнь, теперь возвращал в реальность. Исчез, хотя глаза непрерывно следили за ее туманным еще взглядом.
Не смотри.
Видела. Знакомый парнишка, Ги Ринк - ворон с недавнего урока по призракам, бледный, изнеможенный, поседевший, словно кто-то долго и целенаправленно мучил его, оставляя на теле шрам за шрамом, окрашивая кожу синяками. Теперь обнаженный, Ги едва держался на ногах, хватаясь за врученный ему Хицуи пиджак.
Сон… Кошмар…
Продолжение бесконечных лабиринтов ужаса. Продолжение вечного сна, неспокойного, холодного, не в земле, что пухом. Тэсс сделала шаг навстречу.
Раз, два, три, десять…
Опаздывала двигаться, увы, успевала понимать.
- Кто это Вас так, молодой человек?..
- Я, – равнодушно, совершенно невыносимо равнодушно, в лишь Хицуи свойственной манере, абсолютно беззвучно, одними губами. Или только показалось? Нет. Знала секундой ранее.
Не смотри.
Не смотрела. На ощупь добиралась по звенящему и скользящему паркету, между столов и стульев, среди людей-теней, к порогу, за порог близости, все еще с его поцелуем на губах. Замерла. Видела и не видела огонь в его глазах, протяни руку - и обожжет, сомкни веки - и все обратится пламенем.
Рука сама поднялась в воздух, вместо слов, вместо губ коснулась щеки Хицуи - едва ли Тэсс могла причинить ему физическую боль. Щелчок, словно кто-то спустил курок, оглушил.
Она молчала. Она не помнила, как говорить. Она не видела конца и края собственному страху. Ждала чего-то.
Один, два…
***
Одна за стеной, вжавшись в потертый угол всего в паре шагов от хлопнувшей двери, она не искала и не бежала, остановилась, наконец, выпустила тень. Неровная и несмелая, она украдкой разбрасывалась на осколки, искорки невидимого пламени, лепестки сакуры, капли дождя и маленькие крылатые существ; они копошились в трещинах пола, стрекотали и гудели приближающимся сквозняком. Тук-тук-кап-цзынь. Где-то разбилась ваза. Осколки разлетелись во все стороны.

Отредактировано Тэссалия Рии (2009-11-01 19:23:47)

Тэсс все еще изучала глазами стену, когда вокруг снова закружилась жизнь. Кто-то смотрел? Кто-то слышал? Голоса за спиной неслись мимо раскаленной оболочки ее существа, не зацеплялись за руки, не тянули обернуться, просто обволакивали.
Разве можно было заметить, разве можно было предугадать свои собственные движения, когда следовало бы бежать – не двигалась. Разве он теперь остановится? Удалялась. Не то к окну, не то к задним партам – подальше от толпы. Впрочем, что ей люди? Всего лишь декорации на сцене ее театра. Сама она – кукла на ниточках, нелепая игрушка Судьбы и собственной свободы воли.
***
Разодранные в клочья куски ткани разбросаны по полу, выбито окно и осколки блестят среди травы перламутровыми пластинами, перемигиваются радугами, и где-то там, внизу – ее силуэт, неузнаваемый и посеревший, словно в черно-белом кино, словно вытянули все краски, выпили без остатка и оставили так, себе, за упокой – не от жестокости, а по случаю. И, о чудо, еще дышит, еще пытается встать, но не может.
***
Тэссалия захлопнула оконную раму, прогоняя наваждение. Минуту назад оно казалось совсем настоящим, достаточно трагичны для занятия по драме. Глупости.
Хотелось танцевать, по столам, на стульях, перед неожиданно бледным, бессознательным лицом пана Джошуа, перед склонившейся над ним мисс МакФэйри. Мало ли свидетелей ее глупости? Целый бескрайний мир – еще больше в ее сознании. Беспредельно. Только бессмысленно. Странно, страшно, горько.
Пальцы сами отыскали панацею – тугие белые клавиши, самовольно высвободили музыку, выгнули звуки до неузнаваемости, сильные, мощные, незнакомые. Она играла победу или поражение? Мендельсон или Бах? Просто собственный унылый реквием. Сорвалась, так и не отыграв последние ноты, хлопнула крышкой совершенно пустого, глухого к ее сумасшествию инструмента.
Недовольно зашипели мощные струны, оборвалось эхо.
***
Тяжело дыша от волнения и неожиданного страха, Тэсс прислонилась к двери по ту сторону кабинета драмы. Музыка, боль и отчаяние остались заперты в душном зале. Сколько минут прошло? Три? Пять?  Хицуи провел их здесь, в прохладном полумраке коридоров.
- Хицуи, - прошептала она, - прости меня.
------>Коридоры

Отредактировано Тэссалия Рии (2009-11-02 19:05:05)

В горячей колючей пустоте медленно разливалась нежная прохлада. Осторожно, невесомо легла на грудь, потекла по рукам, обняла за шею, едва различимым сиянием просочилась в черноту под сомкнутыми веками. Перемешалась с душным жаром, переродилась в уютное, спокойное тепло.
Едва отозвались ощущением онемевшие щёки на прикосновения лёгких мягких ладоней. Вздох скользнул по губам - чуждый в своей невыразимой лёгкости.
Джошуа осторожно поднял веки, тут же сощурился от яркого света, болезненно резанувшего по невидящим глазам.
Голоса - растерянные, равнодушные, недоумённые... Шаги - обречённые, стремительные, лёгкие... Какие-то люди... Какие-то чувства. Всё - за полупрозрачной стеной, всё размыто и чуждо. Всё не здесь. Не сейчас.
Медленно, будто насквозь прошивая загустевший воздух, поднималась на ноги мисс Брукс, взволнованно глядя куда-то в сторону. Должно быть, это её чуткие руки вернули Джошу реальность. Но...
Было что-то важнее. Важнее голосов и шагов за стеной. Важнее солнца, путающегося в склеенных ресницах. Важнее чувств, важнее гулкого, шершавого напряжения, сковавшего пространство кабинета.
Этим важным были огромные глаза, совсем изумрудные в странной неизвестной печали, и воздушные кудри, и глупая, слепая надежда, заново разгоревшаяся в сердце.
Надежда на то, что всё случившееся - лишь кошмар, и вот сейчас наваждение рассыплется в серебристый прах, и она улыбнётся, назовёт его по имени, прижмётся к груди, и кудряшки будут щекотать его щёки...
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
- Пожалуйста, Илли... - губы дрогнули в несмелой улыбке, Джош поднял руку, осторожно коснулся кончиками пальцев рукава девушки...
И волшебство разлетелось в тысячу осколков.
Кто-то играл на рояле.
Недоумённый ужас ударил в сознание, Джошуа дёрнулся, резко выпрямляясь, взгляд метнулся к инструменту, за которым сидела Тэссалия - неистовая, нереальная, охваченная каким-то болезненным истеричным вдохновением. Не доиграла, вскочила, грохнула белая крышка, стремительные шаги, дуновение прохладного воздуха по волосам... резко закрыла за собой дверь.
Сумасшедшая...
Но ведь она - не человек, и, может быть, с ней всё будет в порядке.
С ней.
А что с инструментом?
Джошуа похолодел, переводя глаза обратно на рояль. Что ожидать от него теперь? Как он отреагирует на неожиданное вторжение?
Как же так, ведь только что ему в шею дышала мурашками сказка, и вот всё разбито, и кем? Не роялем ведь, не Тэссалией, не Иллианой... И была ли сказка разбита - или всё иллюзия?
И была ли сказка?
Ванесса отошла, тяжело опустилась на стул, отвернувшись к окну.
Лёгкое головокружение заставило Джоша опереться на локоть, другую ладонь прижимая ко лбу.
Опять суета, путаница, горечь... и жар.
- Илли... - в наивной попытке восстановить хотя бы собственные ощущения, - Милая... Илли, - он вновь коснулся рукой её плеча, и тут же отдёрнул пальцы, новые бессмысленные слова застыли на губах горячим колючим песком.

Отредактировано Joshua Ray (2009-11-04 22:22:11)

Краем глаза она отметила присутствие Майльдефар, которая впрочем задержалась в кабинете ненадолго...
И после после вопроса Чарльза, после её только что промелькнувшего раздражения, был дан ответ.
Хицуи, прерывая то ли комедию, то ли очень бредовую мелодраму, отдав Ги свой пиджак, остановился уже у порога кабинета, оглянулся, равнодушно глядя на теперь сохранявшего молчание студента.
- Я, - почти неуловимое движение губ, почти вырвавшийся звук, но тут же прерванным вмешательством самого "потерпевшего".
- Зачем?.. - она на автомате выствила перед собой ладонь, отрицая иллюзии.
Впрочем, Мистер Ринк, очевидно, не желая больше никаких выяснений отношений перечеркнул не прозвучавший ответ своим.
- Нарвался на элементаля... Кому он сказки рассказывает?.. 
Извинился и тяжело ушёл.
За ним покинул кабинет Чарльз.
Тем временем мисс Рии сделала то, что, в принципе, не особо имело смысл - дала Хицуи пощёчину.
Он ушёл... Она ушла...
Остались в кабинете только те, кто пока не смог из него выйти: Джошуа только-только оклемавшийся, судя по его состоянию, от очередного обморока; Иллиана помогающая ему (или не очень); Цисаар застывший в тяжёлом раздумье; Тиренд, словно брошеная кукла; Ванесса, севшая на стул около окна, отвернув ото всех лицо, но без этого было слышно, что она тихо плачет; и она, обдумывающая сложившуюся ситуацию.
Мыслей было много и вовсе не было.
Она могла долго анализировать избыточность эмоций, нелогичность некоторых свершённых поступков, но это ни к чему не приводило... Совершенно. Этим она не могла изменить окружающий мир. Она - не Бог.
- Научите людей быть добрыми, - камнем шкваркнуло в затишье.
- Научите слова быть нежными; - словно, жалея о чём-то.
- Поцелуи пусть будут долгими, - лёгкая ирония.
- Обожанья пусть будут грешными, - она откинула голову назад и продолжила мягко играя с интонацией и тональностью, - Пусть в разлуке терпенье ценится, А при встрече надежда сбудется; Научите других довериться, Научите себя додуматься. Пусть для вас под губами беглыми Губы милой цветут черешнями; Научите быть снега белыми, Научите быть ливни вешними. Чтобы стали глаза - бездонными, Обещанья - сокровенными; Научите людей быть добрыми, Научите слова быть верными.
Почему она вспомнила это стихотворение? К чему оно? Может и творилась какая-то магия из слов, но она мягко растаяла в воздухе.
Snake разглядывала потолок и просто не находила своего места в этом дурдоме.

Отредактировано Hidshade Snake (2009-11-05 13:04:04)

Тишину разорвал голос Хидшейд. Эта женщина - строгая, опасная, прекрасная - читала стихи. Ванесса чувствовала, как каждое слово Снейк падает камнем не в тишину, а в ее сердце. И каждый раз попадает в цель - Хидшейд не может промахнуться. Слезы катились теперь уже не от жалости, горечи, сожаления, а от боли.
И вот снова тишина. Гремящая не хуже стихов.
- Друзья мои, - голос совершенно иной, слишком слабый, по сравнению с Хидшейд. Джошуа. - Очевидно, день самоуправления - наихудшая из идей, возникавших в голове нашего очаровательного директора, и ничего, ровно ничего хорошего он не принёс ни нам, ни студентам... Не хочу показаться снобом, но я не имею больше ни сил, ни желания участвовать в... этом. Прошу меня извинить.
Минус один...
- Мисс Брукс, - шепот, прикосновение пальцев к плечу... - Пожалуйста... не плачьте.
Если бы всего этого не было, Ванесса бы выдержала, не сбежала бы. Но эта забота, такая непривычная, необычная... Слезы полились еще горше, женщина скинула руку Джошуа со своего плеча и, вскочив, твердым шагом вышла из кабинета.
Ее задача - учить детей и лечить всех, она не должна участвовать в драмах, фарсах, не должна чувствовать...
Минус два...

----------> Коридоры

Отредактировано Ванесса Брукс (2009-11-08 12:49:25)

Все еще не в состоянии понять, что произошло – не он же явился причиной подобных ран студента – Цисаар краем уха услышал рядом мужской голос, повторивший вслед за ним эхом : Кто это вас так, молодой человек? Некоторые индивидуумы, напротив, не желали любопытствовать, кто, что, где и когда.  Кудрявое нечто смылось быстрее ветра.
Когда, кажется, отвечать на вопрос ни эрлу, ни новому преподавателю уже никто не собирался, возле похожего на «тварь дрожащую» студента заботливым ангелом-хранителем появился Акаханно-сан, надевший на узкие плечи импровизированного Адама пиджак. Поразительный человек, с виду кажущийся грубым и холодным, олицетворением насмешливости и ядовитой желчи. Только … уже который раз он доказывает, что более, чем кто другой, способен на сострадание и самопожертвование. Если бы не он, я шлепнулся бы в обморок в коридорах на бездумном пути в библиотеку, а с Хами – неизвестно, что случилось бы с этим хрупким смыслом моей жизни, если бы не его своевременное вмешательство. И эта дуэль, которая пошла наперекосяк, - еще один завершающий аккорд. Что это было? Приступ безумия? Мазохистское удовлетворение от боли? - эрл встряхнул головой, отгоняя мысли и в очередной раз сокрушая все надежды собственной шевелюры пребывать в более-менее приличном состоянии.
Перед глазами у преподавателя семиотики застыли светящиеся буквы: спасибо…нарвался на элементаля…прошу меня извинить…вести урок я не смогу…Слова появлялись в воздухе, повинуясь движениям того самого студента, что стоял перед ним. Он…немой?! Более ужасной участи тор-эста представить себе не мог. За подобные страдания он мог простить все грубости на свете, и теперь корил себя за то, что был несдержан. Студент скрылся за створкой двери очередным персонажем этой пьесы абсурда.  Цисаар оглянулся – поле боя почище кабинета боевой магии: есть и раненые, и дезертиры, и лекари. Маг инстинктивно отвернулся от Тэсс и Хицуи – бывает, общество нарушает близость происходящего, а бывают такие моменты, которые своей интимностью уничтожают общество, искушая покинуть даже самый обширный зал ради одиночества одной пары.  Только обостренный слух мешал полностью отключиться. Графиня де Рии?.. У Вас слишком легкая рука для пощечин. Бейте по сердцу. Прощайте.
Хлопнула оконная рама, и вдруг резкий невыносимый звук, сводящий с ума,  пронзил мозг тор-эста. Голова раскалывалась от жуткой боли, Церео попытался закрыть уши, но это не помогало.  Как в мареве костра, он видел вдалеке магический рояль и играющую на нем Тэсс. Нет, не надо, остановись! – протянутая рука осталась незамеченной, а пытка скрежетом продолжилась. Нарастающая ярость инструмента, дорвавшегося до загробной магии, врывалась ужасными колебаниями, призрачными басами,  энергичным гулом в перепонки.
Затем все стихло, остался только неясный шум, похожий на шипение, будто в банке пересыпается перловая крупа с продолжительным вкрадчивым шорохом. Волшебник тискал собственное запястье и не понимал, как этот мир, способный издавать всю музыкальную палитру звуков от приятных до непристойных, остался способным только на хрупкий шелест. Еще остался звук собственного сердца,  который был невыносим с детства. С какой стати этот нелепый красный кусок мяса тащит меня за собой, в полную пустоту и темень?!
Хидшейд, Илианна, Ванесса, Джошуа ритмично открывали и закрывали рты, как рыбы в аквариуме. Цисаар как можно более спокойно сел на ближайший стул и попытался взять в себя в руки, наметив ближайший план действий по спасению себя самого из состояния овоща. Получалось плохо. Просто потому, что мир вокруг оказался неслышным, а значит - нереальным. Внутри, по заброшенным комнатам сознания проносилось лишь эхо. Жутко захотелось выпить чего-нибудь покрепче.

Отредактировано Cisaar Cereo (2009-11-08 23:25:31)

По комнате полились стихи. Удивительно, как среди всего этого ужаса и боли могла появиться поэзия, но вот она уверенно и чересчур несдержанно разбила тишину и шепот. Несвойственная лирике поучительность, увеличенная во сто крат бытийность, вечность, словно сошедшая с бессмертных страниц священных писаний. Женщина говорила просто и искренне, будто за чашкой чая в доброй компании старых друзей. Иллиана невольно заслушалась, забыв ответы и переживания, легко поднялась на ноги, слушая теперь приглушенные слова Джошуа.
Конечно, урок сорван, как и сорван весь этот странный день. Иначе и быть не может. Нельзя заставить взрослых людей сесть за парты, а студентов насильно, спонтанно обучить навыкам преподавателя без предварительной подготовки. Не удивительно, что все сорвалось. Печально, что звучала не легкая подвижная музыка, а марш, оборванный и тоскливый.
- Все хорошо, пан Джошуа, все будет хорошо, – колокольчиком прозвенел голос волшебницы.
- Что случилось, Илли? Что с мисс Брукс? Что здесь произошло?
Каждый прятался в своем мире, кто-то стремился спрятаться за дверью, другие – за невидимой стеной собственной личности в самом дальнем углу кабинета.
- Не знаю, что с ней. Расстроена… - тихо и тоскливо произнесла Иллиана, - но, почему… Переживала за Ги, наверное… Он действительно выглядел плохо, когда магия испарилась. Да еще и отсутствие одежды… При всех. Не могу представить, что он сделал тому преподавателю, - Илия осторожно кивнула в сторону эрла Церео. - Ги никогда не был прилежным учеником, но он неплохой. Его выходки не по жестокости, а из-за одиночества… Что же с ним случилось? Элементаль, как он сказал, не мог нанести столько физических повреждений… Даже поседел...

Отредактировано Illiana McFairy (2009-11-09 20:58:05)

Поседел?..
Похолодевшие пальцы, сжимавшие ладонь Иллианы, медленно разжались, рука бессильно опустилась. Колючая волна бежала вверх, по плечу, поползла по шее в волосы, разлилась по груди, коснулась сердца, замедляя, завораживая, повисая тяжёлым куском льда.
Столько физических повреждений...
Поседел...
Ги. Ги Ринк. Мальчик, на которого он, Джош, вчера пожаловался декану Сенсерегнума.
Неужто...
Ослабевшей рукой вытянув из-за парты у самого выхода стул, Джошуа тяжело опустился на него, запуская в волосы влажные холодные пальцы.
Значит, это Ги Ринк использовал его... внешность.
Желудок скрутило, пришлось до скрипа сжать зубы, чтобы сдержать внезапный приступ тошноты.
Значит, он всё ещё студент. Значит, наказание... Акаханно... Заключалось не в отчислении, не в учебном штрафе.
Физические повреждения...
Поседел...
Почему Иллиана указала на Церео? Магия испарилась... Должно быть, Крис устранил иллюзию. В свойственной ему манере...
Нет, Крис не способен на жестокость.
А Акаханно...
Джошуа тряхнул головой, решительно поднимаясь на ноги. Чуть покачнулся, удержавшись ладонью о стену, резко выдохнул, сосредоточился, взял себя в руки. нашёл даже силы для того, чтобы улыбнуться, поднимая глаза на девушку.
- Спасибо Илли, - больше не находя смелости, чтобы взять её за руку, - Идёмте. Я провожу вас в студенческое крыло.
А потом я найду Акаханно...

---> Коридоры

Оставаться на месте было ни к чему. Люди друг за друг так или иначе покидали помещение. Snake с непонятной грустью смотрела на потолок, словно он мог ответить на некий жизненно важный вопрос. Но это было и останется не так. Ответы не приходят из ниоткуда, к тому же когда нет конкретного вопроса. Наконец, она сочла, что данный момент подходящ и переместилась в дальнюю башню. Чтобы оттуда направиться на следующую пару.

---> Кабинет магической семиотики

Отредактировано Hidshade Snake (2010-09-25 10:06:23)