- Ты, ты... Вся красота этого сумасшедшего мира, Илли, не надо бояться, нежность моя, боль моя, моя непроглядная ночь, свет моей Вселенной...
Вздрогнула, все еще улыбаясь, почувствовала как постепенно, ловко и скоро растегиваются пугвицы на рубашке, ощутила горячие прикосновения рук, окончательно вывалилась из реальности, ощущая как тело плавится в жарком дыхании, руки непроизвольно сминают футболку Джошуа, тянут вверх, рисуют узоры на коже.
- Хочу тебя... - прошептала в странном полубреду, не понимая собственной смелости, вопреки собственному страху.

Волны одна за одной подкатывали к горлу, усложняя дыхания, губы пересохли, руки онемели, в ушах гудело.
- Милая, милая Илли. Я уже твой, скажи, чего ты хочешь, и я это сделаю, -  произнес Джошуа на выдохе и так нежно, что уши закладывало, только сами слова были какими-то не такими, чужими. Казалось, едва обретенная свобода от высказанных, наконец, желаний, проскользнув сквозь пальцы, растворилась в пустоте. Щелчок застежки бюстгальтера пришелся на отдаленный раскат грома и тяжелое биение сердца. Необъяснимая, тяжелая обида вперемешку со слезами и горечью хлынула от сердца к сознанию, подступила к горлу, заставляя глаза слезиться. Столько уже барьеров переломала на пути, переступила через собственные страхи и отчаяние, а теперь больно, будто бы не понял. И все же касался руками, целовал, прижимал к себе.
Иллиана осторожно улыбнулась, высвобождая руки, потянулась к застежке своих джинсов, пальцы замешкались, неспособные совладать с тугой пуговицей. Не получалось. Тяжело выдохнула, окончательно расстраиваясь, уткнулась носом в грудь Джошуа, прошептала:
- У меня совсем ничего не выходит... Даже толком выразить словами свои желания...

Вытянул из отчаяния, легким прикосновением пальцев к тугой пуговице, стянул с ног шершавую ткань, обхватил руками.
- У тебя на ногах веснушки. Уже успела погулять в юбочке? - Джошуа усмехнулся, целуя бледные колени. Иллиана и сама невесомо рассмеялась, рассматривая мужчину издалека.
- Платье. Ты же видел, - голос слегка подрагивал, срываясь, становился тоньше, тише, однако сердце стучало радостно, прерывисто, но уверенно, тело лишь изредка подрагивало, скорее от жара прикосновений, нежели от страха. В свете молний волосы Джошуа отливали серебром, глаза горели, улыбка завораживала, губы, нежные, опьяняли прикосновениями. Смущение постепенно растворялось в нежности. Иллиана осторожно расправила плечи, потягиваясь, выпрямила спину.
- Я люблю тебя… - прошептала осторожно и даже как-то обреченно.

- ...через год... Я... Что я несу... - Джошуа склонился над Иллианой, заглядывая в ее глаза. Иллиана вдруг стала очень серьезной, хотя глаза по прежнему лихорадочно горели, обхватила руками плечи мужчины, на мгновение уткнулась носом в плечо Джошуа, вновь подняла голову, заглядывая в непроницаемо-черные глаза, искрящиеся звездочками в темноте.
- Тебе.. грустно? - прошептала Илия. - Почему? Что-то не так? Не то? Волшебница слегка вздрогнула: холодная пряжка ремня скользнула по животу, обжигая разгоряченное тело колючим морозом. Девушка скользнула одной рукой к животу, прикрывая чувствительную кожу живота ладонью, снова подняла взгляд на Джошуа, внимательный, словно она ждала чего-то. Дождь барабанил по стеклу, разносились раскаты грома и совершенно не хотелось спать. Думалось, что ночь уже давно замерла, ожидает их, чтобы умчаться мгновенно в никуда, чтобы раствориться в персиковом рассвете.

Неизбежно, неотвратимо с каждым новым прикосновением губ затягивает в водоворот, уносит в сторону, распаляет, обжигает и лихорадит. Сознание сотрясается заревом молний и этим отдаленным шумом, плеском, грохотом у самого горизонта и дальше. Мир гремит, свистит, бьется о стекло хрупкими настойчивыми капельками, сердце стучит ритмично, уверенно, а губы повторяют движения губ Джошуа. Бешеным потоком сливаются в общую красочную массу искорки белого, золотого, смешиваются цвета: шоколадны, алый, серебряный – все иссиня-черное в полумраке; потрескивают мотыльки-фонарики под потолком, шипит, пенится вода за окном, реальность утопает в нежном, родном взгляде Джоша, в его прикосновениях, аромате его волос и невесомой улыбке. Страх, неизбежный, вместе со сладкими поцелуями проскальзывает в душу, заставляет дрожать. Нет пути назад, да и не было его никогда, неотвратимо шли уверенной поступью вперед, лишь оглядываясь по сторонам в надежде углядеть кусочек твердой суши, утопали в туманной, серебристой бездне, знали, что нечем удержаться, цеплялись друг за друга и вместе тонули.
Иллиана обхватила руками плечи Джошуа, сжимая хрупкие пальчики, окунаясь в поцелуй, глубокий, требовательный и, словно роковой, надрывный. Испуганно удерживалась из последних сил за него, ощущая, как тело перестает подчиняться, как по каплям просачивается боль, вперемешку со страхом и отчаянием, как исчезает опора, как все сильнее и сильнее разгорается пожар внутри, обжигает плоть, оставляет уже ощутимые, болезненные ожоги, разбивает, разрывает на части вместе с трепетной душой и взволнованным сердцем.
Вскрикнула, не в силах сдержать на губах терпкую горечь, из уголков глаз потекли тонкие струйки. Скользнула ближе, тем не менее, желая вырваться, выдохнула, ощущая, как сердце постепенно возобновляет свой ритм, прошептала надломлено: - Джош,  - касаясь губами горячего плеча, скользя пальцами по позвоночнику, медленно выпуская боль из сердца, страх из тела, замерла в нерешительности, прикусывая губы, стараясь не дышать слишком резко.

-  Илли... Ты... Тебе... – раздалось в тишине, перемешиваясь с шепотом ветра с листьями деревьев и этого тяжелого дыхания, слишком шумного, чтобы быть ее собственным. Подняла ошеломленный, все еще взволнованный взгляд на Джошуа. Их глаза встретились, находя невесомое понимание, такое легкое и естественное, будто и не было никогда дара речи, молчали, переглядываясь, касаясь друг друга, собирая между собой, в себе, вокруг себя тепло, удерживая, охраняя от мороза и этой влажной свежести из-за окна. Тлела боль уже где-то за пределами этого мира, нашла иные миры, менее хрупкие, чем этот, такой устойчивый в эти минуты.  Иллиана окунулась в нежность, невесомо улыбнулась, ощутила легкую слабость, вызванную волнением, не помнила, как двигаться, грела, грелась сама, целовала шею и плечи Джоша, медленно, неосознанно, зато так искренне, что и представить невозможно, что такая искренность существует.
Иллиана ни на секунду не отводила взгляда от любимого. Ничего вокруг не существовало, да и не могло существовать. Ничего настоящего в целом мире, кроме него, нет. Тусклые, почти серые краски, лишь изредка приобретали яркость, предметы давно уже лишились своих устойчивых очертаний и не планировали возвращать их на места, ночь удачно скрывала лишние детали, ненужные яркие цветовые пятна, отвлекающие внимание. Все внимание только Джошу, его рукам, его губам, его глазам и его душе, его улыбке и простому, легкому дыханию, уже успокоившемуся телу, сбежавшему страху.
И когда дождь затих, лишь изредка постукивая неожиданными каплями по стеклу, а последние раскаты грома звучали уже менее сердито, а вполне себе мирно, Иллиана, наконец, заговорила, не желая оставаться в тишине.
- Джош, - выдохнула она такое приятное и родное сочетание звуков, произнесла с благодарностью, и нежностью, и незаконченностью, будто хотела что-то добавить, но не находила подходящих звуков.

- Никогда не думал, что у меня такое красивое имя...Или это ты так его произносишь?.. - Джошуа провел пальцами по волосам Иллианы, нежно улыбаясь. Девушка промолчала, наслаждаясь мягким звуком голоса мужчины, глаза слипались. Внезапно навалилившаясь легкость укутывала тело со всех сторон, погружая в глубокий полупрозрачный туман, в котором хотелось раствориться, забыться и проспать до рассвета.
- А мама называет меня Йош, на польский манер. А как твоя мама называет тебя?.. Илли...
- Йош... - улыбнулась Иллиана, слегка каверкая первый несколько непривычный звук. - Необычно... А меня мама называет просто Илией. Девушка зевнула, прикрывая рот ладошкой, уткнулась носом в грудь Джошуа, прикрывая глаза, прошептала: - Джош, я так... устала... я посплю? - руками обняла мужчину, скользя пальцами по спине.
Еще несколько удивительных мгновений, и тепло сгустилось, просачиваясь в самый дальний уголок сознания, загустело, стало совсем вязким и таким неописуемо сладким. Иллиана окунулась в глубокий сон. Очень похоже, что ни единой, даже самой волнительной картинки ей бы не удалось запомнить. Слишком много всего, слишком перемешано и слито, но зато как ароматно и как чудесно, легко и свободно.

Череду неясных образов и тихих звуков прервал стук. Слишком отчетливый, дребезжащий в тишине комнаты. Картинки замелькали еще сильнее и совсем исчезли. Иллиана почувствовала легкий ветерок по коже и сонно вздохнула, потягиваясь. Сквозь сомкнутые ресницы девушка увидела, как скользнул силуэт, почувствовала, как опустела кровать.
Стук? Кто-то стучал в дверь? Кто-то пришел?
Иллиана даже не успела испугаться: сознание слишком медленно возвращалось к ней, взгляд, подернутый пеленой сна, с трудом фокусировался. Девушка села на кровати, укутываясь одеялом.
Джошуа уже стоял у двери, поспешно натягивая футболку, без капли сомнения распахнул дверь.
Из-за плеча Джошуа Иллиана не сразу рассмотрела раннего гостя. Первое, что она услышала, было удивленное: - Кроля?
Сердце ударилось о ребра, к горлу подступил вязкий, горький ком, и именно в эту секунду девушка разглядела копну черных волос, а потом и изящную фигурку уже знакомой девушки со старшего курса. Иллиана никогда прежде даже не разговаривала с ней, да и фамилию не знала, зато помнила, что темноволосую студентку зовут Габриель.
Иллиана вздрогнула. Было в этой девушке что-то такое, пугающее. От нее словно веяло холодом и опасностью. Может, ее симпатичное личико выглядело слишком серьезным или ее кукла создавала такой потусторонний эффект, но волшебница даже поежилась, когда их взгляды всего на мгновение встретились. Иллиана была окончательно сбита с толку, совершенно не понимала, что эта студентка делает в комнате Джоша, почему он называет ее так ласково, Кроля, а главное, почему она, Илия, никогда прежде не слышала об этой девушке. Потому ли, что… Но волшебница не позволила своим мыслям обрести определенность, медленно выдохнула, продолжая наблюдать.

Зеленющий взгляд скользнул в комнату, глаза слегка сузились, наткнувшись на Иллиану. Габи прикусила губу, сдерживая смех и перевела взгляд обратно на Джошуа.
- Доброе утро, Джош, рада видеть. Но, как вижу.. ты слегка занят. Так что не буду мешать вам. Дай знать, когда будешь свободен. И простите за беспокойство. - с лёгкой улыбкой проговорила она, развернулась и стремительным шагом покинула преподавательское крыло.
- Кроля... - Джошуа сделал шаг вперёд, и вдруг сообразил, что разут, - Габи! - свесился в коридор, держась за наличник.
Тёмноволосая голова мелькнула в конце коридора и исчезла за поворотом. С полминуты поглядев в след Габриэль, Джош вернулся в комнату, нахмурился, озадаченно взъерошил волосы, поднимая взгляд на Иллиану. Та была ошеломлена не меньше него.
- Что она здесь делает?! - поднял брови Джош, - Илли, ты... Ты знакома с Габриэль?

Отредактировано Joshua Ray (2009-06-25 16:56:37)