- Да. Я и правда очень хочу знать о твоей жизни.
- Хм... - протянул Джошуа задумчиво, накручивая на палец прядь волос Иллианы, - Ну раз так, то... Жозефина была, как ты понимаешь, француженка. Из хорошей семьи, строгого воспитания. Её родители были из знати, и где-то там, в глубине генеалогического древа у них даже королевская династия Валуа отметилась. Ну в общем, настоящая принцесса. И вот что-то ей взбрело в голову, и она тайком отправилась в Академию и записалась к нам натурщицей. Невероятно аристократичная, тонкая, высокая, изящная, её было потрясающе приятно, легко и вместе с тем сложно писать. Сложно - потому, что, как бы ты ни старался, чаще всего твой рисунок был лишь бледным подобием реальности. А ей мои рисунки очень нравились, и она попросила, чтобы я ей их отдал... У нас же отчётность строгая, и вот я по ночам делал их копии, чтобы отдать преподавателям, а оригиналы относил ей. А после пятого рисунка она сама ко мне пришла. Не знаю, у кого она узнала мой адрес, должно быть, кто-то из друзей подсказал - но этот человек так и не признался. Так вот она забралась в мою мансарду... как только ноги не сломала - постоянно ведь ходила на шпильках... И я её писал на крыше - такую тонкую, с длинным прозрачным шарфом, в широкополой шляпе, на фоне парижского неба. Мы в тот вечер оба сошли с ума. Она дома появилась только под утро, проскользнула мимо комнаты родителей... Удивительно, как нам удалось так долго встречаться, почти год, но потом они всё-таки узнали... д'Альер, её родители. Ну, так всё и закончилось. Просто однажды она не пришла. Не пришла на следующий день, и через неделю, и через месяц. А потом я получил её письмо из Наварры. Родители отправили её учиться туда, в какую-то провинциальную академию. Очень странные оказались люди... Будто средние века на дворе. - Джош вздохнул, - Вот такая история. Сейчас она замужем, у неё трое милейших детишек, она присылала мне фотографии. Она счастлива, хотя и не уверена до сих пор, любит ли своего мужа. Степится-слюбится, так она говорит - и всё... Это немного грустно, но она ещё молода, и я надеюсь, что она ещё найдёт своё настоящее счастье. Возможно, она всё же обнаружит его рядом с собой. Бери шоколадку, а то не останется.

Отредактировано Joshua Ray (2009-05-22 02:06:51)

- Я вообще хорошо помню свою жизнь, - улыбнулся Джошуа, выхватывая из коробки очередную конфету, - Романтические истори... До сих пор они были неким... антуражем, что ли, - он задумчиво склонил голову набок, глядя в потолок, - Такой... неотъемлемой частью жизни, чем-то, без чего нельзя, как без еды или без сна. Мне всегда было необходимо чем-то гореть, переживать, мечтать... Несправедливо?
Моя прекрасная девочка... Да если бы ты рассказала мне о своей истории, я бы только тихо злорадствовал по поводу неудачника, которому ты так и не досталась... А ты... Какая чистая. Какая всё-таки удивительная...
- Да, тогда мне казалось, что это несправедливо. Я чуть с ума не сошёл. Очень много абсента, чересчур много травки, в Академии скатился на тройки, совсем перестал рисовать. Зарос, бородищу отрастил, Санта-Клаус бы обзавидовался... Жозефина... Как она вышла за другого, за нелюбимого?.. Ну... Понимаешь, она ведь была так воспитана. Она с самого начала знала, что ей это предстоит, а я... Я был приключением. Красивой историей, которую она сможет рассказывать внучатам когда-нибудь. Она сильная. Она пережила это не так тяжело, как я. - смешок, ещё одна конфета, - Меня друзья вытаскивали. Потрясающие люди всё-таки. Анри - вообще был ангел-хранитель для меня. Сколько я ему ужасов наговорил, и он прощал всё. Бил бутылки, полные, выкидывал за балкон косяки, забирал даже спички. Глинтвейн, домашние пироги его матери - и долгие, долгие беседы. Он приносил мне книги, об искусстве, о музыке - ничего художественного, никаких слезливых стихов и романов. Сейчас Анри работает в одном из парижских театров. Декорации, всякие сценические эффекты... Когда-нибудь я свожу тебя туда на спектакль. Он создаёт поистине фантастическую красоту. Он начал там работать ещё будучи студентом, и он познакомил меня с Анной Рождественской. Ты слышала о ней?

Отредактировано Joshua Ray (2009-05-22 02:55:00)

Лёгкие хрусткие мурашки разбежались от поцелуя Иллианы от щеки по шее и плечам до самых кончиков пальцев. ДЖошуа вздрогнул, улыбаясь, крепче прижимая девушку к себе. Какая-то блаженная слабость растекалась в груди.
- А тебе не надоело ещё выслушивать о моих похождениях? - усмехнулся он тихо, - Любовь... Нет, Илли, не было в моей жизни любви. До тебя - не было, и я с каждой секундой осознаю это всё яснее. А Анна... Анна - русская балерина, из Санкт-Петербурга. Тогда её имя гремело в театральных кругах, да и сейчас она наверняка всё так же знаменита и так же прекрасна. Она казалась нереальным волшебным видением, слишком лёгкая, слишком тонкая, чтобы быть живой. Её танец скорее был похож на мерцание солнечных бликов на воде, чем на движения человека, и всякий раз, когда я видел её на сцене, я боялся, что в зал ворвётся порыв ветра и унесёт её будто пушинку, будто прозрачный обрывок серебристой печали... Как сказал мне Анри, прежде чем нас познакомить: Архитектура - застывшая музыка. Анна Рождественская - ожившая музыка.
И... знаешь, она в жизни оказалась совсем не такой как на сцене - умилительно домашней, и тёплой. Она ходила по дому в байковом халате, завязав удивительно светлые, платиновые волосы в небрежный хвост. Пекла изумительные пироги, варила борщ, пельмени, блины пекла... Она сама ничего этого не ела, всё для друзей. Готовить, говорила, люблю, а кушать нельзя. Вот и держу у себя вечно толпу едоков. - Джош рассмеялся, вытягивая из коробки очередную конфету, - C ней было очень уютно и просто, а я сам всё испортил. Я ужасно ревнивый, Илли, ужасно. А вокруг Анны вечно кружилась стайка поклонников, они дарили ей цветы, конфеты, которые потом всё равно съедал я, и ещё эти записочки о том, как она прекрасна, и как они мечтают хотя бы об одном её взгляде. И она им всем улыбалась, и всё принимала, а я с ума сходил от ревности, и даже пару драк устроил, дурак я был. Я должен был ценить эти отношения, должен был хоть раз подумать о том, чем же я лучше всех этих ребят, и почему именно я рядом с ней. А я изводил её своими обидами и подозрениями. Ну... А потом она уехала обратно в Россию. Я только в тот момент понял, что я теряю, и я хотел поехать с ней, бросить Академию, всё бросить, но она отказалась. До сих пор помню её на перроне - с этим ангельским лицом в облаке пепельной стружки волос, такую тонкую, такую печальную. Она всего два слова сказала: Не надо, и мне сразу стало ясно, что без меня ей легче станет.
Мы больше не виделись. Я читал о ней в газетах, последний раз год назад - она вновь приезжала в Париж на гастроли. Она всё ещё не замужем, и я не знаю, выйдет ли она когда-нибудь замуж, и кто с ней сейчас. Надеюсь, кто-то более достойный, чем я.
Вот такие дела. Анна уехала в Россию, я ушёл с головой в дипломную картину, стараясь отвлечься от самоедства. Академию закончил-таки с отличием, пересдав весь ужас, что накопился, когда забрали Жозефину. И уехал домой, не представляя, чем заниматься дальше. Смотри-ка... Солнце уже скрылось. Ты... ты наверное голодна? Одним чаем с конфетами сыт не будешь.

- Ведь, наверное, и ты голоден? И мне не мешало бы...мммм... одеться...
- Ммм.... - Протянул Джошуа, покосившись на Иллиану, вздёргивая бровь, - Особенно сильный голод я ощущаю, когда смотрю на твои очаровательные коленки... - он легко коснулся ладонью колена девушки, выглядывающего из-под пледа. - Если честно, я как-то совсем о еде не думал... Но вот сейчас подумал и понял - да, не отказался бы... Как ты считаешь, если мы сейчас покажемся в обеденном зале, какое количество слухов мы породим? Или мы уже их породили столько, что лишние пара-тройка погоды не изменят?

Отредактировано Joshua Ray (2009-05-23 02:40:00)

- Мне, кажется, придется здесь поселиться, чтобы все успевать...
- Ммм... Восхитительная идея! - произнёс Джошуа, поворачиваясь к Иллиане, запуская пальцы в волосы у неё на затылке и легко касаясь губами нежной кожи на шее, - Pobyt żyć tutaj - оставайся здесь жить...
- Так где я могу переодеться? А еще... ммм... мне бы не помешал душ... Как думаешь, это возможно?
- О, разумеется, - тряхнул головой Джош, поднимаясь на ноги и проходя к шкафу, - Я сейчас дам тебе чистое полотенце...
Вытащив с полки махровый белый свёрток, он подошёл к двери в ванную и открыл её, жестом приглашая девушку подойти.
- Вот смотри, - улыбнулся преподаватель, мягко кладя руку Иллиане на плечо и другой указывая на полки в ванной комнате, - Там мыло, травяное польское, ручная работа... шампунь, если нужен, вон в том зелёном флаконе, есть новая мочалка в шкафичке с дверцами на второй полке... Всё, кажется. Можешь отправляться в заплыв.

Переодевшись в более строгую (и более тёплую) одежду, Джошуа разобрал клетчато-шоколадный ворох на кровати - расправил покрывало, свернул плед. Каждое прикосновение к этой тёплой ткани вызывало в кончиках пальцев ощущение покалывания, и всё, всё пропиталось удивительным, сводящим с ума ароматом, в котором смешалось всё - весенняя садовая свежесть Иллианы, уголь и масляные краски, шоколад и огонь желания... А у него действительно был свой запах, и сейчас голова начинала кружиться от каждого вдоха.
Пришлось всё провернуть как можно поспешнее - с таким трудом успокоившись и взяв себя в руки, Джош не собирался набрасываться на Иллиану, как только она появится на пороге ванной комнаты.
А там плескалась вода, но он запретил себе даже думать о том, как эта вода... Запретил!
- Вот и я. Соскучился?
Джошуа выпрямился, оборачиваясь. Иллиана, замершая на пороге ванной, казалась волшебным видением, сотканным из прозрачно-голубых брызг и воздушной пены. Сапфирово-синие глаза, нежно-голубой ажурный топ и пушистые каштановые волосы, в которых посверкивали хрустальные капельки воды.
Синий шарф... у неё был ещё синий шарф... - взгляд скользнул к пианино, цепляясь за кобальтовый ворох на крышке клавиатуры - вот же он, шарф...
Нет, тугая синяя лента обвилась петлёй вокруг горячего сердца преподавателя и резко затянулась, так, что дыхание перехватило.
- Ты... Ты умопомрачительна, я за эти пятнадцать минут, похоже, успел забыть, насколько... Хотя, помнится, в моей рубашке ты всё-таки нравилась мне ещё сильнее... - хрипло усмехнулся Джош, накидывая пиджак.
Взял с пианино шарф Иллианы, отворил шкаф, стянул с вешалки ещё один пиджак и вместе с шарфом перекинул через согнутый локоть.
- Ты очень легко одета, - туманно пояснил он свои действия, - Так что ещё одна тёплая вещь нам не помешает
Прихватил с тумбочки дирижёрскую палочку, открыл входную дверь, остановившись сбоку и поклонившись подчёркнуто вежливо.
- Мисс МакФэйри, - указывая рукой в проход.

- Ммм.. Что же ты задумал? - девушка подошла ближе, но не спешила покидать комнату. - Ты говорил что-то про ночь и про то, что мне не удастся поспать... Расскажи, а? Что за идея? - Иллиана сократила последние сантиметры между ними и обхватила Джошуа за шею, поднялась на цыпочки, осторожно коснулась его губ своими.
Все идеи о том, что ей ответить, и как загадочно улыбнуться, в одно мгновение лопнули с тихим сухим звуком, будто мыльный пузырь. Голова слегка закружилась, кровь прилила к голове, наполняя пустое сознание жарким туманом. Где-то у границы реальности тонкой жилкой на виске билась мысль о том, что если он затянет этот поцелуй хотя бы на миг дольше нужного, никаким прогулкам и сюрпризам сбыться уже будет не суждено...
Они стоят на самом пороге его комнаты... дверь нараспашку... можно сказать, прямо в коридоре преподавательского крыла Джош горячо, нежно, безрассудно-страстно целует студентку. Вот сейчас должна открыться дверь в комнату кого-то из коллег...
Но секунды - вязкие, терпкие, - срывались в пустоту одна за одной, а в коридоре царила всё та же тишина.
Наконец Джошуа оторвался от губ Иллианы, как раз за секунду до того, как сорваться в бездну безумия.
Отстранился.
Щёки горят, волосы почти дыбом, глаза наверняка полны горячечного блеска. Слегка дрожащими пальцами Джош ухватился за ручку двери, притягивая её к себе до сухого щелчка замка.
- И... и... идём же, Илли...

---> Обеденный Зал.

Крыша Центральной Башни ---> Лестницы ---> Коридоры --->

Джош облегчённо вздохнул, входя в тёмную комнату. Последняя открытая им дверь, на которую ушло почему-то больше всего сил и времени, с тихим стуком закрылась за хозяином. Последний штрих... Свет...
Мне нужен свет... Свет...
Это был настоящий ужас. Он совершенно разучился колдовать, просто держа палочку в руках, не пристукивая ею обо что-то твёрдое. Писать на доске золотой вязью - проще простого, а вот открывать двери и включать свет...
Наконец с грехом пополам Джошуа удалось осветить помещение - неверным, каким-то лунно-трепетным светом. Но это было как раз то, что нужно, чтобы не разбудить Иллиану.
И как она не проснулась за всю дорогу от крыши? Должно быть, вокруг башни витает действительно мощная магия... Или это звёзды помогли Джошу?
Ещё несколько шагов до кровати...
Как можно бережнее он опустил девушку на кровать, снял с неё туфельки, аккуратно поставив на пол, чтобы не стукнули каблучки и выпрямился, потирая ладони. Руки отчаянно болели - впервые Иллиана не казалась ему такой невесомой...
Бесконечные ступени всё же закончились - но с последней он шагнул на пол коридора, неся не пушинку, но вполне нормальную девушку.
Встряхнув горящими ладонями, он потянулся к пледу, сложенному в изножье кровати и замер, бросив взгляд на лицо Иллианы. Всё внутри снова скрутила невыносимая нежность... Сердце заныло, в глаза будто плеснули морской воды.
Резко выпрямившись, Джош развернул плед и накрыл им мирно спящее волшебное создание, окончательно потушил свет и тихо выскользнул за дверь ванной.
Вернувшись минут через пятнадцать, избавившись к тому времени от ужасной щетины, он прошёл к кровати и замер рядом с ней в нерешительности.
Наконец, мысленно отругав себя за что-то, прокрался под клетчатый плед, опустил руку на узкую талию Иллианы, зарываясь носом в пушистую копну волнистых волос, вдыхая головокружительно-тёплый цветочно-коричный их аромат и даже не успел напоследок что-нибудь ещё осознать кроме мурашечного, возмутительно жаркого счастья - звёздное небо наконец упало на него, придавив тяжёлым бархатом расшитого серебром покрывала.

Отредактировано Joshua Ray (2009-05-26 03:54:11)

Серебряная чаша, полная чистейшей хрустальной воды, стояла на холодном каменном подоконнике, и в ней отражалось звёздное небо.
Сосуд, полный небесного света. В глухой, бархатной тишине был слышен полёт капли воды. Достигнув чаши, она коснулась гладкой зеркальной поверхности с лёгким звоном.
И ещё капля.
И ещё.
И вот уже маленький дождь серебристой капели весело звенит и посверкивает над чашей... И в перезвоне слышны смутно-знакомые слова.
Совсем невесомый голос и другой - родной, мелодичный, светлый... И смех.
Джошуа почувствовал, как тонкие пальчики коснулись его волос.
- Джош, пора вставать! Кажется, моя свирель решила выполнить твою просьбу,
- Ммм... - Джош попытался разлепить веки, с первого раза не получилось.
Всё тело было будто придавлено сверху чем-то довольно увесистым, создавалось ощущение, что плед состоит не из мягкой шотландской шерсти, а из самого настоящего чугуна.
Однако, из этого состояния нужно было выбираться, и желательно скорее. Приложив усилие, Джошуа поднял тяжёлую руку, сжал пальцы в кулак и повращал кистью.
- Так это ты со свирелью своей разговариваешь? - хрипло произнёс он, разлепив-таки ресницы, - Милый голосок у неё.
Пышные волнистые волосы облаком пушились вокруг головы Иллианы, глаза - с утра почти совершенно зелёные - смеялись, на нежных губах играла улыбка. При взгляде на неё Джошуа ощутил, что странная тяжесть начала улетучиваться быстрее. Сама собой.

Отредактировано Joshua Ray (2009-05-26 18:52:23)