Статья однозначно хорошая, интересное исследование, а главное - очень современное.
Да-да, именно современное. На русской почве стало очень модно размышлять о категории рода, а точнее - гендера. Дело в том, что до последних лет вопрос гендерной принадлежности у нас в стране как-то не затрагивался. По крайней мере, опосредованно.
Понимаю, что сама тема заявлена как переводческое соавторства и проблема полноценности передачи смысла оригинального текста на языке перевода, однако же автор статьи занимался именно гендерными исследованиями, что на самом деле лишь иголка в стоге сена. Но в связи с этим я бы не стала рассматривать статью, как пример вообще проблемы переводческого соавторства. Тут автор несколько окольным путем пошла. Ибо все переводческие проблемы являются частью проблемы переводческого соавторства, но далеко не все непосредственно о нем.
И дело как раз даже не в том, что переводчики увлеклись повествованием и стали невольными соавторами. Первое правило переводчика - ты должен быть прозрачен, как стекло, тебя не должно быть видно в переводе (ты должен хотя бы стремиться к этому). Тогда и только тогда ты можешь считаться достойным переводчиком. Однако тут усматривается проблема целого поколения переводчиков и даже глубже - исконная лингво-культурологическая проблема, которая в современной когнитивной лингвистике (лингвистике, которая рассматривает язык с точки зрения человеческого сознания (т.е ставит во главу угла человека) называется ассиметрия концептосфер. А точнее есть концепт - гендер (род/пол) и в различных языках возникает различный ассоциативный (грубо говоря) ряд. Соответственно формируется различная цепочка восприятий. Судя по всему (в том числе и по степени развития феминизма и ЛГБТ движений на западе) вопрос гендерной самоидентификации в западных странах стоит давно, боком и сильно влияет на культуру. Чем это обусловлено, не знаю, но факты говорят сами за себя. В нашей стране проблеме пола внимание вообще не уделялось до недавнего времени (Я имею в виду именно самоопределения человека как сексуально-активной единицы). Потому, полагаю, переводчики могли просто не обратить внимания на то, половая принадлежность тех или иных героев, имеет глубокий смысл для автора (это если не принимать во внимание, что есть культурно-исторические реалии, как например женщина викторианской эпохи, курящая кальян). Я сомневаюсь, что они не могли подобрать синонимы, скорее, они просто не проникли настолько глубоко, чтобы осознать, что пол в некоторых случаях влияет на все повествование вообще. Тем более что в русском языке действительно не принято сочетать подлежащее женского и сказуемое мужского рода и наоборот. Это был самый откровенно простой вариант. Сова – значит женщина, мышь – тоже женщина.
О переводческих заменах известно много и уже давно. Есть целый ряд модификаций, вполне себе допустимых. В пределах разумного, конечно.
Стоит еще заметить, что на самом деле, ни одна из перечисленных книг не потеряла своего очарования, имея все указанные недостатки. Во-первых, это обусловлено тем, что в переводе есть такой критерий как предполагаемая целевая аудитория. В данном случае заявленная как дети и подростки. С одной стороны, что дети, что подростки (а часто и взрослые) не обладают достаточным кругозором, чтобы воспринять в полной мере задумку иностранного автора с иностранными реалиями. Книга с кучей комментариев на добрые пол этой книги – не есть хорошо. Не хорошо даже для взрослых, не говоря уж о детях. Необходимо перестраивать под нашу действительность. А тут уж явно не совсем до гендера… Тем более, что в момент перевода – в этой сфере нет острой необходимости, а главное нет острой проблемы. Отсюда напрашивается вывод, что и сами переводы раньше были, скорее, целевые, проблемные, нежели просто для развития нашего читателя. Не удивительно, что на нашей почве очень многие переводные произведения обретают формы поучений. Нац. специфика.
Для советского мальчика куда как важнее была та же самая строгая пожилая учительница, чем девочка Маша с косичками или мама, которая пытается помыть уши, а ему не хочется. Для того, чтобы осознать советскую действительность была советская литература. Но в нашей стране так принято, по крайней мере, было со времен Пушкина и существенно раньше, что все переводы делались на благо русского языка и русской культуры.
Еще до крещения Руси, славянский язык, а позднее его ветвь – древнерусский развивался за счет переводов. Наш язык многие годы обогащался благодаря переводчикам. Как это в общем-то случилось со всеми языками на разных этапах. Наш язык обогащался за счет греческого и болгарского на первых порах, потому что всю латинскую литературу мы воспринимали через греческие или болгарские переводы, соответственно пополняя свой язык. Во времена Пушкина – наша литература развивалась на базе уже имевшейся весьма развитой европейской литературной традиции. С запозданием на пару десятков лет, мы брали европейский опыт и соединяли со своими исконными традициями, со своей ментальностью. Так случалось всегда, и еще более сильно это было распространено при советской власти. Конец 19 и 20 век вообще обусловлены очень стремительным развитием языкознания и переводческой практики. Переводили в основном писатели. Писателю вообще непросто отойти от идеи, что он писатель. Потому было сильно развито направление перевода-пересказа, где вольность была привычным и совершенно обычным делом. Переводчики не просто переводили, но оттачивали свое литературное мастерство на западных сюжетах. (Интересно, что переводчики древности, например на латинский язык, часто учились языку, занимаясь переводом. Например Иероним – знаменитый переводчик Библии (которая первая стала канонической), изучал латынь, переводя Цицерона).
Пытаться оценить переводчиков прошлых столетий - то же самое, что пытаться оценить политику Александра Македонского по современным меркам внешней политики или рабский труд египтян на пирамидах с точки зрения современного Трудового кодекса.
Возвращаясь к современности гендерного вопроса. В Америке сейчас пересматривается вся литература с точки зрения проблемы гомосексуальности, всяческих дискриминаций и тому подобное. А на нашей почве, как все мы можем чувствовать, появляются ростки демократии, которые с завидным постоянством обрезают наши очаровательные правители. Модель современного русского человека начинает обретать формальное сходство с европейцами, особенно учитывая, сколько возможностей для путешествий. Люди лучше понимают европейский менталитет, чем это было 20 лет назад. Поколение людей, воспитанное в новом для страны времени, подрастает.
Вопрос гендерности, собственно, а в общем-то и вопрос воспитания молодежи в целом становиться самым что ни на есть краеугольным камнем нашей страны. Мало того, что современной хорошей и качественной литературы нет и в помине (или есть, но мало), а переводы сильно устарели, а новых достойных переводчиков нет, так еще и образования скоро не будет, если оно еще хотя бы пытается подавать признаки жизни.
Переводчик человек подневольный. Столько смыслов в одном слове. Сова в одной культуре – символ мудрости, женственности, сова в другой культуре – беспощадный хищник. И так сложно все учесть.
Есть мнение, что перевод художественной литературы и в частности поэзии – не возможен. Но есть каноны, по которым можно попытаться оценить перевод. Ошибок столько – сколько людей (сколько и мнений). Тут вопрос личных пристрастий. А передать при переводе все – простите, это фантастика. Но можно попытаться трактовать так, как того требует эпоха, так и переводить.
А автор явно писала диссертацию. Это так сказать одна из статей в карман для будущей защиты. Хорошая вещь перевод. Дискутировать можно до бесконечности.
