И очередной Achtung...

- Тэсс… – леденящая душу пауза, - ненавижу...
Словно лезвием по сердцу.
Кап-кап-кап.
Дождь ли за туманной пеленой стального стекла? Безветренная, беззвездная ночь…
Или слезы по щекам? Невозможно…
А, может, хлещет из рваной раны кровь? Льется ручьями, а по полу всего лишь… кап…кап. Незримо, неслышно.
Шумное дыхание в дребезжащей, вибрирующей тишине. Холод, ужас и смерть… Снова.
И в алой бездне нарождающегося наваждения – голос.
- Уходи...
Кап-кап-кап.
По каплям собираются и обрушиваются с небес, разверзнувшихся, ледяные потоки боли, огненными струями вплетаются в волны языки неосознанного отчаяния. 
Слишком… Уже слишком…
Поздно.
Поверила. Каждому движению, каждому взгляду, каждому вдоху.
Поверила. И обманулась. Обманул.
Ненавидит… Как вынести? Куда скрыться от этих огненных глаз? Уйти…
Тэссалия словно обратилась статуей, замерла, скованная цепями, словно вырвавшимися из углов комнаты специально, в этот самый момент, чтобы прорвать сердечную ткань, чтобы пробить едва теплящийся во мраке рассудок.
Сколько? Сколько раз нужно умереть, чтобы не чувствовать больше эту боль? А ей все мало, Старухе… Все требует новой крови, новых жертв… И ты тоже…
В глазах ужас, перед глазами болотного цвета марево. Уйти… Как и собиралась… Только…
- Я… - голос надломился, невыплаканные слезы встали в горле упругим комом, - уйду… Раз ты просишь… Только… Не важно…
Тэссалия обернулась, резко, из последних сил стараясь сдержать растущее негодование.
Что? Что я сделала тебе, Хицуи? Что сказала, что ты прогоняешь меня? Теперь, когда я готова остаться?..
Лавандовая вспышка где-то на границе сомкнутых век. Нет сил сдерживаться. Маски расколоты. Бледная, стала еще бледнее. Строгое, современное платье посеребрилось, подол раздвинулся пышными кружевами.
Если снимать маски, то все, без остатка.
Взмах кудрявыми волосами. Длинное кремовое платье, свободное и легкое, старинного покроя. Пара капель крови на груди.
- Только. Зачем тогда все это было нужно? Раз… ненавидишь? Раз прогоняешь… Зачем ты причиняешь мне боль? Я толком уйти не могу, потому что меня держит эта комната и ты! Ты! По какому такому праву ты стал моим личным магнитом? Что ты со мной сделал? Почему?...
Глаза женщины горели, подавляемые веками эмоции выплескивались с каждым новым словом, с каждой новой буквой.
- Куда мне теперь идти? Я почти ослепла. Не понимаю, кто я и зачем я. И так тяжело держаться. Не соскользнуть в бесконечный иррациональный, слишком простой и манящий сон. А ты говоришь – ненавидишь… Да я сама себя ненавижу! Каждый новый рассвет, каждый новый закат, что я встречаю… Каждую новую секунду, которую не могу прочувствовать сполна! А теперь еще и ты… Прогоняешь…
Тэсс обессиленно опустилась на пол, юбка почти невесомыми волнами расстелилась по полу. Женщина спрятала чересчур бледное лицо в ладонях, пытаясь отыскать новую маску, но тщетно. Не спрятаться. Никуда не спрятаться от вырванных с корнем из самого сердца слов.

Отредактировано Тэссалия Рии (2009-05-24 03:53:31)

Незримым тонким грифелем сломалась, рассыпалась ночь. Пурпурными искорками завертелся бесконечный день.
Нежная шелковая вуаль скользнула по сердцу, острыми краями вонзилась в душу, в самую суть, где плачет маленькая девочка с алыми розами в окровавленных руках.
Не будет нового восхода. Все пропало, исчезло. Не будет новых шансов на жизнь, на смерть. Потрачено. Разбросано по полям, по лесам, где давно уже выцвела зелень, ароматы скучны, бледны и безлики.
Растворилась в молчании, покорно касаясь огненных губ. Не сожгут недомертвую, не воскресят недоживую. Но…
Невесомо, ажурно, непрерывно, секундами, теми, что в вечности, играет, словно ребенок, с чувствами, пробуждает ото сна. В реальности, в нереальности, призрачной, туманной, васильково-ромашковой. Для мира, в котором нет смерти. Для мира, в котором нет места живым.
Бежала бы, из последних сил летела бы вперед туда, где бледнеет горизонт, где райские мигают огни, где покой и суррогатное счастье, на двоих, на всех. Бежала бы. Бросилась бы к самым небесным воротам, ухватила бы за хвост звезду, молила бы принять, приютить.
Твердила бы онемевшими губами, что устала от вечности. Перекрикивала бы собственное оглушенное сознание. Устремляла бы невидящий взор к ослепительному солнцу.
Как мучительна эта вечность своей неизбежностью, беспечностью! И эти руки… Как жестоки эти руки! Прожигающие каждым прикосновением, но не эту плоть, не этот сон… Руки, непослушные слову, лишенные рассудка, бесконтрольные, уверенные, прочные, как сталь, истинные, словно сама вечность в них. На холодных плечах, по упругой спине…
Кружевное полотно растворилось, оставляя лишь легкие узоры в памяти.
Отпусти, подари свободу, раз не в силах вернуть жизнь. Мне хватит свободы. Свободы вдали от вечности, там, где горит огонь твоего сердца.
Услышал словно, отпустил миллиметры, тяжелые в своей хрупкости.
Взгляд, как бездонный колодец, манящий беспечные души в свое раскаленное лоно. Дыхание, почти ощутимое, разрывает воздух, проникает под кожу.
Вот она – точка на грани смерти, за пределами жизни.
Выскользнула, осторожно, высвободилась.
Слишком странно все, слишком страстно. Мне уйти бы сейчас, кинуться в злосчастный колодец под замком, слиться с тенями, стать сгустком боли и страха. Но не могу… Держалась веками и теперь не могу…
Уйти, оставаясь, отклоняясь от тебя, ненастоящего, слишком живого для меня. Слишком… Как и все эти посмертные слишком…
Мне не познать Ада, не испить Рая. Мой удел – этот мир, что страшнее огненной клоаки, прекраснее небесных садов, но чужой, мне. В этом мире я – туман. Подвижный одинокий туман, сидящий на твоем полу, среди твоих подушек. Не твой. Не чужой. И даже не мой. Немой.
Плавно поднялась, подошла к окну.
- Надежде не место в моей груди. Там давно поселилось упрямое смирение. Зачем ты пытаешься так грубо возродить то, что давно умерло? Я - не достойна жизни… Ты - чересчур жесток.

Отредактировано Тэссалия Рии (2009-05-25 15:32:41)

Хм... Ну эмоций тут не больше.. В общем, нет у нее эмоций. Нет особых.

И прорвалось отчаяние, вонзились цепкие щупальца в редеющий воздух. Поспешно…
Вздрогнула, едва заметно, словно от холода, устремляя взгляд к черным звездам.
Бледнеет горизонт. Дождались ли рассвета? Нового ли? Или все прежний день, как ночь? Как вечность?
Мраморная вечность.
-  Не стой на ветру. И, будто в насмешку, жаркие, но нежные руки обхватили плечи, нарушили уединение.
Туманный шепот над ухом раздался, разлился по каждой клеточки всего ее существа. Хрупкая, почти стеклянная россыпь черных звезд с хрустальным звоном посыпалась с предательских небес.
Закрыты ворота в Рай, ключ спрятан в зайце, что в золотом яйце, на самой макушке векового дуба заключенном в ларце с каменьями. А дуб тот на острове растет, за тридевять земель, за тридевять морей, и охраняет тот остров дракон, древний и опасный.
И не знает дракон, какую драгоценность хранит под жестоким сердцем. Рай стережет, сжигая в адском огне отчаявшиеся души, жаждущие небесного тепла. Ему бы свет нести,  а он нещадно палит, распаляет, распаляется…
Твоим бы огнем, страстным, нечеловеческим, души спасать… А ты, все туда же…
- Ласки мои звериные... Не могу понять, как принимаешь их ты, нежная. Не могу понять, как касаюсь тебя, не обжигаясь.
Принимаю, а не должна бы... Не для меня живые руки. Мне и капли света не заслужить всей своей любовью. Неверующий - не достоин Рая, не годится для Ада. Я не гожусь. Ни смелости не хватает, ни света, и даже надежда, беспечная, не поможет. Мертвая от рождения. Оживает посмертно. За то, и наказана. Поэтому…
- Я убивал, я... Версуса... чуть не убил прямо на паре. На глазах у сестры его. Лишь она остановила меня. Поэтому - пусть ненавидит. Твои... твоя податливость хуже.
Осознание слишком резко, слишком тяжело ударило по шелковому полотну реальности, прошуршало за спиной, касаясь шеи Тэссалии, не позволяя вдохнуть, принять, познать.
Убивал… А я мертвая… Мертвая, потому что кто-то смог… посчитал… Потеряла шансы… Из-за… Я должна была знать, должна была чувствовать… Но… Спас Золя… И взгляд. Слишком… Чуть не убил ее брата. Ноктис… Не верю его жестокости, не верю его словам, не хочу верить… Но убивал! Кровь на его руках… И на мне… Его…
Развернул, поспешно, на  колени опустился, руки целовал, чтобы простила? Поняла? Вняла мольбам? Нелепо… Не просила искренности, не ждала любви…
И все же рождается вместе с отвращением, вместе со страхом, замешанном на боли, понимание и сожаление, слишком легкое, что страшно даже. Чересчур просто простить. Не за себя, не при себе. Не сейчас…
-  Прошу... уйди от меня, не трогай. Побереги себя... любимая.
Готова была бы остаться, принять, пережить, изменить себе. Рано… Мало времени… Почти рассвет уже… Все-таки кровавый, все-таки не наш…
Опустилась рядом, обхватила его руки своими ладонями, заглянула в глаза, искаженные откровенностью.
- Принимаю ласки. Принимала. Уже приняла. Рано, поздно… Приняла и не жалею. Но ухожу. Из страха, из-за глупости, жестокости, моей, твоей, этой ночи. Не наш это рассвет, совсем не наш. И не нам пытаться им завладеть. Прости.
О чем просил, то и выполняю… Последовательно. Все, что скажешь мне ты, убийца. Мой убийца. Ведь и меня убил…
Поднялась легко на ноги, высвободилась, пристально и бледно кинула последний прощальный взгляд в его сторону и растворилась в ночной пелене, подобно предрассветному туману в солнечный день.
Исчезла, чтобы вновь появится за сотни километров от замка, на берегу холодного моря. Сидела на камне, прислушиваясь к плеску волн, точащих камешки, играющих с ракушками. Встречала рассвет, тот, что не их, тот, что не для нее. Новый рассвет. Новой жизни.
На долго душе не умереть, как не старайся, как не мучайся. Поднимается из самой проклятой бездны, возносится, чтобы снова жить…
Берег моря------>Коридоры возле кабинета Директора

Отредактировано Тэссалия Рии (2009-05-27 11:13:27)

Комната запечатана магией до прихода владельца.
В ней абсолютно пусто.
Комната распечатана.