- Прости... Я знаю, что обещала, но я.. понимаешь... Я вернулась к себе, чтобы принять ванну и переодеться, потом буквально на мгновение легла на кровать, закрыла глаза и... и проснулась только утром и сразу же пришла сюда... Мне так жаль... Не стоило ложиться... Но я не очень хорошо себя чувствовала. Как же мне жаль...
Джош, ты идиот.
- О... Илли, ну что ты... Всё в порядке. - облегчение накрыло его с головой мягким, полупрозрачным покрывалом, - Ты выспалась, это же замечательно!
Джошуа придвинулся ещё ближе, обнимая Иллиану, с наслаждением зарываясь лицом в пушистые волосы. Как будто не делал этого целую вечность.
- Я просто нервный ревнивый дурак, Илли. - почти рассмеялся он, выдыхая горячий воздух куда-то в шею девушки, - Когда я не могу замучить кого-то другого, я пытаюсь до смерти замучить себя.

- А зачем ты ревновал? А главное, к чему? - рассмеялась Иллиана, прижимаясь к Джошуа. - И кого ты намерен замучить сейчас? Что-то я тут никого не вижу...
- К чему ревновал? - Джош демонстративно возвёл глаза к потолку и улыбнулся одним уголком губ, - Это уже не важно, Илли... Я ревную к каждому столбу. Ты вчера говорила об этом... Версусе... Вот я и... ммм? Замучить?
Он опустил глаза, впиваясь взглядом в лицо Иллианы - лёгкая улыбка, трепещущие пушистые ресницы, чуть прикушенная нижняя губа.
Голова закружилась, в висках застучало, пальцы зарылись в кудрявые волосы на затылке девушки, привлекая её ближе.
- Тебя... - выдохнул Джош, касаясь её тёплых губ.
Сначала совсем невесомо, осторожно, будто вспоминая, как это бывает... Когда поцелуй вытягивает из головы сознание, выжимает из души всю нежность, и когда только грохот сердца в висках напоминает о том, что ты всё ещё жив, ты всё ещё находишься в своём теле, ты всё ещё на земле...

- Я не против... быть замученной. - прошелестели совсем рядом серебряные колокольчики родного голоса.
Вжжжжжххх! - почти физически ощутимым оненным смерчем закрутилась вокруг них реальность, опалила кончики волос, вытянула и выжгла рассудок, оставив после него пульсирующую сухую пустоту.
- Ммм... - протянул Джошуа, отстраняясь, глядя на Иллиану из-под прикрытых век, - Ты сама это сказала, заметь... Теперь не отнекивайся! - горячо, срываясь на шёпот громче обычного голоса, опускаясь к ней и выдыхая горячий воздух куда-то в тонкую шею.
Пальцы спустились с затылка по шее, нашли маленький бегунок застёжки-молнии платья, осторожно взялись за него, потянули вниз...
Вниз... вниз...
В ушах свистит, стучит, грохочет - то ли рвущийся в клочья на лету воздух, то ли обезумевшее сердце... Джош боялся оторваться, отстраниться от Иллианы хотя бы на пару сантиметров даже на мгновение. Всё перемешалось: пушистые волосы, нежная кожа, взволнованное, трепетное дыхание, отдающая углём шоколадная ткань покрывала, тонкий, бежевый материал платья между пальцами...
Хотелось сорвать его к чёрту, не церемонясь с застёжкой, и пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы просто стянуть с тонких плеч рукава-фонарики, покрывая горячими поцелуями каждый сантиметр открытой кожи.
- Strój - платье, - тихо, жарко, прерывисто, - Zamek - застёжка, - вдох, выдох, голова кругом, - Prawie złamał - чуть не сломал...
Наконец у него хватило сил приподняться на руках, часто, тяжело дыша, с трудом удерживаясь на поверхности вязкого, горячего омута, куда утягивали сообща запахи, цвета, линии...
- Ty ... Ty ... Do sukni oczywiście piękny, ale... Под красивым платьем пряталась ты, а ты... - Джошуа вновь опустился, зарываясь носом волосы девушки за ухом, обеими руками обхватывая тонкое, хрупкое тело, прижимая к себе, задыхаясь и расплавляясь в беспощадном пожаре желания, - Ты сводишь меня с ума. Będziesz pozbawić mnie rozumu

Отредактировано Joshua Ray (2009-06-03 13:57:11)

Ткань футболки отдиралась от тела как кожа, казалось, с кровью, но странно - без боли. Тонкие, дрожащие пальцы, скользящие по спине, оставляли полосы леденяще жгучих ожогов.
- Люблю тебя... - свистящий шелест пара над ухом, просачивается в пустое сознание, чертит огненные полосы в черноте.
Люблю тебя
Но сказать то же самое - значит промолчать, и слов уже мало, и прикосновений не хватает, и воздуха нет - выгорел весь без остатка. Одно желание осталось - ослепительное, рагорающееся в животе, протягивающее лучи-щупальца в сердце, в руки и ноги, в сознание, убивая, испепеляя, возрождая каждое мгновение. Вдох - рождение, выдох - смерть.
К чёрту футболку, и стянуть наконец это платье - слишком тонкое, слишком светлое, слишком неживое, чтобы касаться её восхитительного тела.
И всё как-то слишком призрачно и нереально, чересчур легко, свободно, и так красиво, что больно глазам.
Джошуа сомкнул веки, глубоко вдыхая пылающий воздух, отбросив последнюю едва живую надежду сохранять хотя бы намёк на трезвый рассудок. Прикосновения сыпались и лились со всех сторон: покрывало, штаны, носки, подушки, густой плавящийся воздух - и её кожа, её чуткие руки, её волнистые волосы, - всё перемешивалось и окутывало, виток за витком заматывая его в плотный кокон желания.
Ладони горели, будто он без перчаток резал стекловату, каждое прикосновение к Иллиане причиняло боль - и боль приносила наслаждение.
- Я... - пальцы скользнули по тонкой спине, находя застёжку бюстгальтера, одним точным, странно знакомым движением расстёгивая её.
Сердце глухо ударилось в барабанные перепонки.
- Я люблю... тебя, - руки невесомо прошлись по хрупким плечам, стягивая тонкие кружевные бретельки, - Я хочу тебя.

Отредактировано Joshua Ray (2009-06-03 18:59:29)

- Джош... - прошептала Иллиана, касаясь губами его плеча.
Что это? Опять страх? Опять дрожь? Опять смущение и растерянность?
Это нормально... Это правильно... Это не повод для паники...
Повод для паники возник бы, если бы этого не было. Иллиана - волшебная лесная фея, может быть, она и не целовалась прежде... Да... Наверняка. А уж то, что происходит сейчас и то, к чему он, Джошуа, ведёт её - это вообще, наверное, противоестественно для фей...
А он здесь...
Джош, ты животное.
Девушка прижалась крепче к нему, утыкаясь носом в плечо. Джош широко распахнул глаза, резко, с шумом втянул воздух, изо всех сил сдерживая первый порыв, который всколыхнуло в нём это умопомрачительное ощущение.
- Да... Я здесь. - мягко, ласково произнёс он, склоняясь к Иллиане.
Левая ладонь скользнула вниз по хрупкому позвоночнику, правая легко легла на плечо девушки, по шее поднялась на затылок. Джошуа отстранился, заглядывая в изумительно синие глаза волшебницы.
- Илли? - улыбнулся он и легко коснулся губами кончика её носа, - Не бойся. Я никогда, нигде, ни в одной из существующих Вселенных не причиню тебе зла. Я же говорил... Помнишь?
Такой же лёгкий поцелуй в щёку - бледную, с очаровательными пятнышками веснушек, - в маленькое ушко, в тонкую шею, восхитительное плечо и хрупкую ключицу - раз, два, три, к яремной впадине, - и ниже, по тонкой кости, соединяющей рёбра, по нежной коже живота до трогательно маленькой ямочки пупка. Руки невесомо скользили следом - по плечам, ключицам, - осторожно, дразняще. Чуткие пианистичные пальцы коснулись трепещущей груди, на несколько секунд замерли - и опустились по рёбрам к талии. Джош застыл, уткнувшись лбом в живот Иллианы, тяжело, прерывисто дыша, плотно закрыв веки, сдвинув брови, сжав зубы от нечеловеческого напряжения.
Достаточно. Более чем достаточно.
Он тяжело выдохнул горячий воздух, поднимая голову, убирая со лба взмокшие волосы. Выпрямился. Обеими руками нащупал за своей спиной покрывало, притянул к плечам, опустился на кровать рядом с Иллианой, так, чтобы и её накрыть мягкой тканью шоколадного цвета.
Осторожно взял одну из длинных кудрявых прядей, рассеянно накрутил на палец.
- Илли. Ты толкаешь меня на совершенно немыслимые поступки. Мне так перед тобой... - Джошуа замялся, отводя глаза, - Я так боюсь оказаться слишком неделикатным, ты... такая... хрупкая... Я совсем недавно боялся коснуться тебя, казалось, ты рассыпешься в хрустальную пыль. Но с каждой минутой, проведённой рядом с тобой, моя способность сопротивляться собственным желаниям истончается, рассудок всё слабее, и всё глубже меня засасывает в трясину безумия. Ты... боишься меня?.. Я сам себя боюсь...

Отредактировано Joshua Ray (2009-06-04 11:19:31)

Иллиана повернула к Джошуа бледное, взволнованное лицо, ставшие совсем зелёными, почти изумрудными, глаза горели на нём как два окна в ночное алмазное небо.
- Джош… - дрожащим голосом прошептала она, - Я.. Не тебя боюсь… И… Девушка придвинулась ближе, пряча взгляд. – У меня тоже… есть…желания…
Джош выпустил прядку волос Иллианы, осторожно провёл пальцами по её щеке.
Ты не совсем человек...
Но ты человек.
Самый прекрасный человек на этой земле.
За что бы ты могла достаться мне?..
Пальцы скользнули по шее к плечу, пробежались по тонкой руке, опустились на талию Иллианы.
- Да... Я понимаю. - тихо произнёс он, придвигаясь к девушке.
Невыносимый, выжигающий рассудок огонь тлел теперь в самом низу живота, всё существо Джошуа наполняла нежность, прохладная, густая, выплёскивалась из ладоней и глаз, холодя кожу, склеивая ресницы. И поцелуи стали совсем другими - не такими лёгкими, не такими колючими, не такими горячими. В сознании сладким молочным туманом разливалось блаженство. Как невероятно приятно оказалось быть с ней рядом, прикасаться к ней, целовать её без этого огненного хаоса, уничтожающего всякое подобие мыслей...
Только вот мысли...
Мысли неверными, неяркими, но колючими искорками вспыхивали в голове.
Джош сам себе казался чересчур большим, нескладным, неправильным и даже... грубым. И прежде чутким пальцам не хватало чувствительности, не хватало нежности, и в его руках Иллиана казалась такой призрачно-хрупкой, будто хрустальная статуэтка.
Но не было никакой возможности отказаться от этих прикосновений и поцелуев, и от этих бездонных глаз, и колокольчикового голоса, и волшебной песни свирели, и сказочной улыбки. И оставалось только попытаться вылить из себя всю нежность, переполнившую до краёв сердце, и укутать в неё тонкое прекрасное тело, как заворачивают цветочники розу в хрусткий расписанный снежинками целлофан.
- Ты самое прекрасное, что случилось со мной в жизни. - едва слышно произнёс Джош между осторожно-вязкими, тёплыми поцелуями, рассеянно рисуя на животе Иллианы спиральные завитки, - Я не знаю, чем тебя заслужил, и уже, наверное, не узнаю. И я не представляю, что мог бы дать тебе взамен этого чуда... Всё, что у меня есть - это я сам. Моя музыка, и слова, и тысячи картин из воспоминаний, всё становится таким бледным, ничего не значащим, когда я смотрю в твои глаза...

От её слов голова снова закружилась - медленно, в каком-то завораживающем вальсовом ритме.
Ты ведь настоящий?..
Настоящий ли я?
Не знаю. Наверное... Ненастоящие - они ведь как ты. Ненастоящие - немыслимо прекрасны.
А я-то... Я настоящий. С этим хаосом в голове, с этим нервным, порывистым сердцем, с этой своей дурацкой ревностью и зависимостью от красоты, несуразный, нескладный, лохматый, небритый, сентиментальный болван. Разумеется, я настоящий.
Ты сам… Единственное, что я хочу.
Уж не знаю, зачем тебе это недоразумение...
- Забирай. - мягкий выдох, поцелуй, ещё, - Я и так уже весь твой. - ещё, выше, ещё. - Не знаю даже, зачем я тебе, но... - выше, - Буду счастлив отдать тебе себя. - выше, повторяя путь цепочки поцелуев кончиками пальцев левой руки, - Мои мысли, - яремная впадина, ключицы, плечо, - Моё сердце - тонкая шея, ухо, завиток на виске, - Моя бессмертная душа, - брови, чистый лоб, тонкие веки, щекочущие пушистыми ресницами, - Всё - тебе.
Джошуа отстранился, посмотрел в прекрасное родное лицо, жадно впитывая, впечатывая в сознание каждую мельчайшую чёрточку, каждую ресничку, каждую веснушку.
- Мне очень хочется, чтобы тебе рядом со мной было легко. Светло. Тепло. Я могу добиться этого магически, но не хочу. И... у меня есть для тебя маленький подарок... Но, наверное, уже ночью.

Каждый поцелуй - как дуновение прохладного ветерка, каждое прикосновение - прозрачные капли летнего дождя. Каждое слово приходится как драгоценность выуживать из плотной серебряной обёртки звонкого-нежного-колокольчикового.
- Подарок? И ты, конечно, не скажешь, что это...
Джошуа покачал головой, загадочно улыбаясь.
- Ночью, так ночью...
Ночью...
- Значит, я могу остаться до ночи?
До скончания времён.
- И... На ночь?... Джош..
Внезапно Иллиана залилась краской, отстранилась, вздрогнула, прижимая руки к обнажённой груди. Улыбка пропала, сменившись странным смятением.
- Прости. - едва слышно, испуганно.
Джош широко распахнул глаза, сдвигая брови.
- Что... Что случилось? - на дне сердца зашевелилась паника, поднимая головку, распуская цветком длинные липкие щупальца, - Илли, за что ты просишь прощения? - он осторожно коснулся пальцами плеч девушки, заглядывая в испуганные синие глаза. - Ты... Ты боишься, чем я опять тебя напугал?

Отредактировано Joshua Ray (2009-06-05 01:50:55)

Смятение, смущение, сомнение... напряжение - густеет в прозрачном воздухе. Мутное. Липкое. Срывающийся голос, растерянные слова, странная улыбка...
Иллиана вздрогнула, опуская руки к животу - дрожащие, несмелые. Она вся как-то сжалась, съёжилась - такая маленькая, такая... трогательно-беспомощная.
- Эй, малыш, - мягко улыбнулся Джошуа, подтягивая покрывало к самым их подбордкам, придвигаясь под ним ближе.- Слушай, ведь ты уже взрослая.
Он легко подул на её висок - пушистые кудрявые прядки чуть шевельнулись, девушка непроизвольно сощурилась, становясь ещё прекраснее и трогательнее.
- Я очень люблю тебя, Илли. И... всё будет хорошо, я обещаю. - Джошуа ласково коснулся губами пушистых волос на макушке Иллианы и снова заглянул ей в глаза. - Ты такая красивая. У тебя нет причин для неловкости. Совершенно никаких. И нам с тобой некуда торопиться. Если ты чувствуешь, что ещё не готова, я буду ждать, сколько понадобится.
Он чуть повернул голову, прижимаясь щекой к щеке девушки и закрывая глаза, обхватил рукой её плечи, глубоко вздохнул.
Тепло, изумительно спокойно и тихо было в этом маленьком мире, ужатом до периметра узкой преподавательской кровати. Небрежно смятное шоколадное покрывало образовывало прихотливый рельеф, длинные волнистые волосы Иллианы - горные реки, почему-то поднимающиеся вверх, в горы, и небо - выркашенный белой краской потолок стандартной высоты. Странные ассоциации... медленное дыхание... безграничное счастье.

Отредактировано Joshua Ray (2009-06-05 03:39:52)